Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Протокол № 86 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) – от 28.1.1931. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 11. Л. 161.

«Дело» «Украинского Народного Центра» было инициировано ОГПУ в 1931 г. В ходе следствия был арестован классик украинской исторической науки М. Грушевский, в 1924 г. вернувшийся в СССР и избранный действительным членом ВУАН и АН СССР. Первоначально предполагалось превратить Грушевского в одного из главных обвиняемых, однако, в том же 1931 г. он был выпущен из-под стражи, хотя «дело» прекращено не было. Уникальная формулировка Политбюро («освободить от приговора») указывает, что осуждение Грушевского перестало рассматриваться как политически целесообразное.

В августе 1933 г. академик Грушевский направил на имя В.В. Куйбышева письмо с просьбой о прекращении преследования его ближайших сотрудников и родственников и его самого. Пересылая это письмо члену Политбюро, Ломов прибег к политической аргументации, чтобы доказать желательность благосклонного отношения к излагавшейся в нем просьбе. «Я считаю, что при гитлеровской ставке на Украину, – писал он, – нам нужно некоторые имена в национально-украинск[ом] движении держать наготове. Грушевский – крупное имя. Вряд ли его стоит окончательно забивать в землю, он, безусловно, пригодиться в нужную минуту» [1839]. Вероятно, эти соображения были учтены политическим руководством СССР, поскольку в том же месяце «дело» Грушевского было закрыто.

Другие поставленные перед Политбюро 23 и 28 января «вопросы ОГПУ» относились к процессу «Трудовой крестьянской партии».

16 марта 1932 г.

Опросом членов Политбюро

80/49. – Вопрос т. Чубаря.

Утвердить годовую смету на закордонную работу УССР в размере 45 тыс. долларов.

Выписки посланы: т.т. Чубарю, Гринько.

Протокол № 92 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 16.3.1931. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 12. Л. 6.

1 апреля 1932 г.

25. – О беженцах (т.т. Молотов, Акулов, Литвинов).

Поручить т.т. Крестинскому и Акулову дать в «Известиях» статейку в духе состоявшегося обмена мнений.

Выписки посланы: т. Крестинскому, т. Акулову.

Протокол № 94 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 1.4.1932. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 12. Л. 35.

Насколько удалось установить, инициатива проведения газетной кампании против Румынии принадлежала уроженцу Бессарабии, опытному журналисту и аналитику Д.Г. Штерну, в начале 1932 г. ставшему заведующим 2-м Западным отделом НКИД СССР. Его предложения были изложены в докладной записке Крестинскому, которую тот, в общем, солидаризировавшись с мнением своего протеже, направил Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) [1840]. В записке Штерна указывалось на поднявшуюся с начала марта волну сообщений в румынской печати о массовом бегстве молдавских и украинских крестьян на правый берег Днестра и расстреле советскими пограничниками сотен таких перебежчиков. Штерн предлагал дать резкий отпор этим утверждениям и ввести в советский пропагандистский оборот факты перехода румынских подданных в АМССР, число которых с января 1932 г. значительно возросло.

Причины, по которым Политбюро вместо первого заместителя наркома по иностранным делам заслушало трех докладчиков, и в чем состояла позиция каждого из них, выяснить не удалось. Непосредственное участие Литвинова в рассмотрении этого вопроса могло быть вызвано тем, что он затрагивал советскую тактическую линию в отношении дальнейших переговоров с Румынией о пакте ненападения [1841], которые находились под личным контролем наркома. Столь же объяснимо привлечение к делу «о беженцах» заместителя председателя ОГПУ Акулова, тогда как роль Председателя СНК СССР в качестве первого докладчика не поддается определению. Возможно, столь развернутое рассмотрение в Политбюро вопроса, которому внесший его в ЦК Крестинский не придавал существенного значения, было вызвано его комплексностью и разногласиями, выявившимися при предварительном обсуждении.

Принятое решение несло на себе отпечаток компромисса: в результате «обмена мнениями» предложения Крестинского-Штерна о серьезном пропагандистском отпоре румынам свелись в публикации «статейки». Основной акцент в ней был сделан на подрывной деятельности румынских специальных служб в Молдавской советской автономии. «Новая бешеная кампания клеветы» изображалась как заключительная часть операции разведывательного отделения румынского генштаба и сигуранцы, перебросивших через Днестр «десятки агентов-провокаторов, которые провели вербовочную работу среди кулацких элементов АМ ССР». В частности, «в Олонештском лесу была организована небольшая группа, составленная из кулаков, завербованных в 3 румынских селах, причем сопровождавшие перебежчиков румынские агенты стреляли в советских пограничников, пытавшихся задержать перебегавших кулаков». Таким образом, выступление «Известий» косвенно подтверждало некоторые факты опровергаемых «днестровских ужасов» – бегство в Румынию групп крестьян и стрельба по ним погранохраны ОГПУ. О беженцах из Бессарабии на территорию СССР упоминалось лишь вскользь [1842]. Эта «статейка», как и предписывалось Политбюро, оказалась изолированным выступлением на тему беженцев: «Правда» ограничилась глухим упоминанием о «гнуснейших вымыслах о советской Молдавии», а «Известия» развивали тезис о бедственном положении румынских крестьян [1843].