Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

8 апреля 1932 г.

3. – О Финляндии (т. Розенгольц).

Принять предложение Наркомвнешторга: т. Краевскому принять предложение финнов о встрече с ними и шведами для переговоров об организации лесного экспорта; добиваться, чтобы время встречи было до конференции Лиги Наций по лесу; при ведении переговоров придерживаться прежних директив Политбюро.

Выписка послана: т. Розенгольцу.

Протокол № 95 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 8.4.1932. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 11. Л. 81.

В начале 1931 г. Политбюро дважды рассматривало вопросы советского экспорта леса [1012]. На протяжении зимы 1931–1932 г. контакты между представителями «Экспортлеса» и представителями шведских и финских экспортеров продолжались. К прежним причинам, вынуждавшим советскую сторону искать компромисс со своими основными конкурентами на европейском рынке, добавилась еще одна. Если шведские и финские фирмы, несмотря на кризисную ситуацию на рынке, смогли, благодаря снижению себестоимости и повышению качества продукции, несколько увеличить объемы продаж, то советская лесная торговля с трудом удерживала достигнутый в 1930–1931 гг. уровень [1013]. Удержание позиций при помощи демпинговых методов к весне 1932 г. становилось для СССР экономически бессмысленным. Попытки добиться повышения качества товаров «Экспортлеса» при сохранении на них низких цен не удались. Исполняя принятое 12 августа 1931 г. постановление СНК № 687 о штрафах за экспорт недоброкачественных товаров, приемщики «Экспортлеса» браковали иногда до 60 % продукции [1014]; это, впрочем, не гарантировало высокого качества проходивших контроль партий товара [1015]. Тем не менее, на протяжении зимы-весны 1932 г. НКВТ и «Экспортлес» продолжали придерживаться рекомендованной ими Политбюро еще в декабре 1931 г. тактики: затягивание переговоров, но не доведение до их срыва, при форсированной продаже на европейском рынке [1016].

Судя по имеющейся фрагментарной информации, переговорные позиции шведских и финских фирм (при некоторых различиях между ними по ряду вопросов) и советской стороны с весны 1931 г. существенных изменений не претерпели. Это объясняет ссылку на сохранение в силе «прежних директив Политбюро» [1017]. Детальное содержание сделанных со стороны шведских и финских фирм «Экспортлесу» предложений (о квотах, политике цен и способах контроля) неизвестно. Скорее всего, они были близки к тем, которые рассматривались на Политбюро 1 июня 1932 г. [1018]

13 апреля 1932 г.

Опросом членов Политбюро

50/28. – О задолженности НКПС.

Принять предложение Рудзутака (см. приложение).

Выписки посланы: т.т. Розенгольцу, Калмановичу, Андрееву, Литвинову.

Приложение к п. 50/28-опр. (О.П.) пр. ПБ № 96

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) 13. IV.1932г.

По вопросу задолженности НКПС иностранным железным дорогам за международные грузовые перевозки.

1. Обязать Госбанк и НКПС в трехдневный срок ликвидировать задолженность германским и литовским железным дорогам за январь и февраль месяцы 1932 г. в сумме 522.434 доллара и польским дорогам задолженность за январь, февраль и март месяцы 1932 г. – 339.397 долларов, а всего 861.831 доллар или 1.700 тыс. рублей (округленно).

2. Добиться отсрочки платежей за апрель 1932 г.

3. Обеспечить увеличение валютного плана расходов НКПС на апрель 1932 г.

Протокол № 96 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП от 16.4.1932. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 11. Л. 95, 103.

Проблема задолженности СССР за транзитные перевозки (главным образом, хлебных и лесных продуктов) в 1931–1932 гг. заняла существенное место в отношениях СССР с соседними странами Северо-Восточной Европы и была связана с политическими расчетами Москвы на поддержание сотрудничества с Берлином и Вильнюсом, скомпрометированного успешным ходом советско-польских переговоров о пакте ненападения. В начале декабря 1931 г. на сессии советско-германской Специальной Комиссии в Берлине советская сторона выдвинула «большую программу» развития железнодорожных перевозок. Немцам предлагалось «специальной тарифной политикой создать для нас возможность сделать основным направлением для наших хлебных и лесных грузов штеттинское направление и направление на Восточную Пруссию по советско-литовско-германскому сообщению» [1019]. «Необходимо, однако, признать, – констатировал полпред Хинчук, – что технически эта комбинация трудно осуществима, во-первых, потому что польское направление более коротко, во-вторых, польские жел[езно-] дор[ожные] тарифы чрезвычайно низки и железные дороги существуют на государственные субсидии, в-третьих, потому что при направлении грузов в Центральную Германию через Восточную Пруссию их надо вести через польский Коридор, в котором поляки могут устанавливать транзитные тарифы по своему усмотрению» [1020]. В финансовом выражении советский железнодорожный план предполагал поэтому предоставление Германией «громадных скидок, доходящих по отдельным грузам едва ли не до 80 %» [1021]. Политический соблазн для немецких националистических кругов был, однако, силен. В беседе с заместителем наркома внешней торговли Вейцером и заместителем заведующего Экономическо-правовым отделом НКИД Розенблюмом министр Г. Тревиранус (годом ранее прославившийся своей речью о необходимости изменения польской границы на западе) высказался «в принципе в пользу подобной комбинации» [1022]. «Очень положительно» отнесся к советскому плану и председатель Рейхсбанка Дорнмюллер [1023]На заседании Специальной Комиссии немецкие представители высказали сомнения в способности переживающей кризис Германии предоставить крупные тарифные скидки, предусмотренные в предложениях СССР. Дискуссия была фактически прервана заявлением представителя МИД Шлесингера о том, что до ликвидации задолженности СССР германским железным дорогам прогресс в этом направлении невозможен [1024].