Эрих фон Фалькенгайн - Верховное командование 1914–1916 годов в его важнейших решениях

Немцы не признавали произведенное в 1914 г. из германофобских побуждений переименование из Санкт-Петербурга в Петроград, продолжая употреблять исключительно старое название.

В этой речи канцлер говорил: «Наши австро-венгерские войска достигли на востоке границ Конгрессовой Польши (т. е. русской части Польши, границы которой были определены Венским конгрессом. Русское ее название – Царство Польское, а затем Привислинский край, в Германии никогда не употреблялось). Географическая и политическая судьба уже много лет принуждала немцев и поляков вести взаимную борьбу. Воспоминания об этих старых противоречиях не уменьшают уважения к порыву, любви к родине и упорству, с которым польский народ отстаивал против русизма свою старую западную культуру, свою любовь к свободе, и уберег их также среди несчастий этой войны. Я не стану подражать лицемерным обещаниям наших врагов. Но я надеюсь, что нынешнее занятие восточных польских границ знаменует собой начало развития, которое устранит старые противоречия между немцами и поляками и освобожденную от русского ига страну поведет к счастливому будущему, в котором она сумеет взрастить и развить своеобразности своей национальной жизни».

Намек на основную идею Гинденбурга. (Прим. пер.)

Болгарские дивизии пехотой были вдвое сильнее немецких.

Новак говорит, что именно Фалькенгайн добился конвенции с Болгарией; он считает его вообще хорошим дипломатом. См. стр. 111–112 цитир. выше книги «Der Weg zur Katastrophe». (Прим. пер.)

Фактически Австро-Венгрия позднее выставила, однако, более чем только две дивизии, между которыми, правда, многие части были чисто условной ценности.

Тот же марнский Генч, ушедший из разведывательного отделения Генерального штаба и на Дунае сыгравший вместе с командующим артиллерией генералом Берендтом (Berendt) крупную роль. (Прим. пер.) Правильнее Хенч, уже упоминавшийся в прим. к с. 19. После поражения на Марне действия Хенча стали предметом особого служебного расследования, полностью оправдавшего этого способного офицера, однако место в Ставке он потерял навсегда и умер от болезни в 1918 г. Берендт проявил себя как способный артиллерист еще во время сражения на Эне в сентябре 1914 г.

Генерал Кнобельсдорф пользовался большим доверием Фалькенгайна, что давало повод к россказням о большой «услужливости» последнего по отношению кронпринца и его штаба. (Прим. пер.)

Дело сводилось не к одним только обещаниям. В русской Ставке всесторонне обсуждался вопрос о широкой помощи Сербии, но исполнению помешали или неблагоприятные обстоятельства, или несочувственное отношение союзников. См. Клембовский В. Н .: Стратегический очерк войны 1914–1918 гг. Ч. 5. М., 1920. Первые страницы. (Прим. пер.)

В австрийской армии ландштурм соответствовал германскому ландверу и русскому ополчению из ратников 1-го призыва.

Представляется, что Фалькенгайн не слишком умело оправдывается за последующую неудачную попытку уничтожить сербскую армию и принудить Сербию к капитуляции так же, как это было сделано с Черногорией в январе 1916 г. Сохранившаяся и несколько восстановившаяся с помощью Антанты на о. Корфу сербская армия сыграла выдающуюся роль в боях на Салоникском фронте, а затем и в разгроме Болгарии осенью 1918 г.

Войска лишь более искренно отражали скрытое настроение своих правительств. Русской ставке, а, в частности, генералу Алексееву приходилось в этом отношении выдерживать большую борьбу, побуждая союзников к более активным действиям на Балканах. (Прим. пер.)

Очень типичны все проекты, исходившие от Конрада фон Гётцендорфа. Все они были большого размаха и смелых устремлений, но во всех них забывалось то скромное орудие, которое должно было их осуществлять. Конрад был крупный художник, но рисовать ему приходилось на скверном полотне и дурными красками. (Прим. пер.)

Вопрос о применении австро-венгерских частей в решающих сражениях на Западном фронте поднимался неоднократно, однако, не считая незначительных, как правило, артиллерийских контингентов в кампанию 1918 г., от этой идеи пришлось отказаться из-за низкой по меркам Западного фронта боеспособности австро-венгерских войск.