Михаил Колесов - От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции

В Латинской Америке существенно иной является роль государства, исторически сформировавшегося иначе, чем в Европе. Это особый латиноамериканский тип государства, специфическим признаком которого является не совпадение «политической власти» и «государства», которые здесь никогда не были тождественны. Это наложило свой особый отпечаток на всю Новейшую историю Латинской Америки и, в том числе, на специфический феномен Латиноамериканской революции.

Здесь «политическая власть» никогда не являлась «священной коровой». Борьба за власть (в том числе и вооруженным путем) традиционно считалась вполне законным правом, была легитимна , не рассматривалась как антигосударственное преступление. Напротив, посягательство на изменение государственного устройства всегда расценивалось как преступление.

Отсюда и другое значение политических «партий», также как и другая семантика политических терминов («демократия», «свобода», «право» и пр.). О какой «демократии» и Habeas corpus может идти речь в стране, в которой, например, девяносто процентов населения безграмотно, а национальная элита, которой принадлежат все ресурсы страны, составляет всего несколько процентов?! И, конечно, во всех странах Латинской Америки традиционно решающую политическую роль играла и играет армия («Национальная гвардия»), как самостоятельный институт политической власти.

В современной политологии необходимо различать понятия «политическая власть» и «государство».

Так, например, сегодня международная «Олигархия» — это современная «концептуальная власть», нанимающая своих «менеджеров» (правительство или парламент) для осуществления своей политической власти. Это и есть политика.

Но политическая власть не может существовать без своего объекта — народа . Власть без народа — это исторический нонсенс! Политическая власть — это форма общественных отношений между субъектом и объектом власти, своеобразный «общественный договор» между государством и народом.

Французский мыслитель XVIII века Ж. — Ж. Руссо называл это «суверенитетом власти», а его последователь американский мыслитель начала XIX века Т. Джефферсон — «народным суверенитетом», утверждая, что никто не может быть лишён права участвовать в создании государственной власти и контроля над нею, если же власть попирает права народа, последний вправе переменить правительство и заменить его таким, которое наилучшим образом служит его интересам. Его современник Т. Пейн называл это право «верховной властью народа».

Государство («государственная машина») является лишь реализатором политической власти. Государство делает политическую власть фактом общественной жизни. Государство в узком смысле есть « Администрация» политической власти. Таким образом государство становится субъектом политической власти, а политика («общественное управление») становится одной из функций государства. Сегодня главная роль государства в политической системе — контроль над национальными ресурсами, а осуществление политической власти означает максимальный доступ к ним, который принадлежит современной «олигархии».

Так называемые «политические элиты», как писал немецкий социолог М. Вебер, «включают лиц, осуществляющих в государстве власть на основе гегемонии, принимающих в рамках политической системы главные решения, отдающие приказы и контролирующих посредством бюрократического аппарата их выполнение. …Элиты представляют собой относительно организованные меньшинства, осуществляющие политическую власть над обществом в целом…, они выполняют посредническую функцию и функцию управления государством».

Сегодня ни один президент страны не может повторить слова Людовика XV: «государство — это я!» Напротив, в современных странах нередки случаи, когда «правители» (президент, королева или глава правительства) не имеют никакой политической власти. Не обладают политической властью и многие парламенты или конгрессы, через посредство которых она осуществляется политическими «партиями», то есть фактически — определенными общественными группами («финансово–экономическими кланами»).

Ещё американский мыслитель XVIII в. А. Гамильтон рассматривал государство как «полезное орудие», которое во имя законности и порядка должно служить интересам властей предержащих и сдерживать активность тех, кто власти лишён. Критерий силы государства заключается в его способности защищать привилегии меньшинства от анархии большинства. «В наиболее общем виде концепция глобализации мирового сообщества заключается в концентрации мировых ресурсов под управлением единого субъекта; стандартизация политических, экономических, социальных и других институтов и процедур, а также в формировании единых стереотипов восприятия действительности». [38] См.: Чемшит А. А. Государственная власть и политическое участие. — УЦДК, Киев:2004.