Иван Лажечников - Походные записки русского офицера

29-го происходил сам смотр. Первые монархи мира (вместо некоторых из них представители их), первые полководцы нашего века прибыли на поля Шампании быть зрителями и вместе ценителями могущества России. Они увидели в день этот, на какой степени должна стать между государствами сия царица Севера, чего могут страшиться от сил ее и надеяться от известной правоты ее и миролюбия; они увидели, что ни многолетние войны, ни чрезвычайные средства, употребленные Россией для сокрушения колосса, возвысившегося на могуществе нескольких держав, не могли истощить силы ее; они узрели ныне оные в новом блеске и величии – и принесли ей на весы Политики дань изумления и уважения.

В 6 часов утра 163 тысяч русского войска прибыли на равнины Вертю и стали в нескольких линиях в боевом порядке. Монархи и сопровождавшие их полководцы различных держав прибыли вскоре на гору Монт-Эме. В рядах все было слух, тишина и неподвижность; все было одно тело, одна душа! Казалось в эти минуты, что войска были сплочены в неподвижные стены. Начальник и рядовой ожидали удара вестовой пушки (по которой должны были исполняться все маневры). Задымился холм; перун грянул – и все пришло в движение. Музыка, барабаны и трубы загремели во всех линиях, развевавшиеся знамена преклонены долу, и тысячи рук одним мановением отдали честь государям. Вскоре все войско претворилось снова в тишину и неподвижность. Но вестовой перун вновь раздался – и все восколебалось. Линии начали делиться; отрывки их потекли по разным направлениям; пехота и тяжелые орудия ее шли скорым шагом; конница и летучая ее артиллерия неслись, казалось, на крыльях ветра. В несколько минут с разных пунктов на пространстве нескольких верст войска прибыли все вместе на места назначения своего и образовали вдруг неподвижный, пространный каре, которого передний, правый и левый фасы составляла вся пехота, а задний вся кавалерия (несколько отдельно от пехоты). В это время государи съехали с горы и при громогласном «Ура!» объехали весь каре. Потом стали они на месте, удобном для обозрения полков, готовящихся к церемониальному маршу. Войска, построившись в густые колонны, составляя их из двух батальонов рядом, имея за каждой бригадой свою артиллерию – вся пехота прежде, а потом вся конница, – прошли таким образом мимо государей. Порядок и блеск шествия этого многочисленного войска изумили иностранцев тем более, что в его числе не была и гвардия, эта лучшая, самая блестящая часть русской армии. Наши гренадеры имели счастье заменить в этот день царских телохранителей и совершенно оправдали общие надежды. Австрийский император проехал мимо государя впереди гренадерского полка своего имени (бывшего Кегсгольмского), а прусский король вел гренадерский полк, имеющий честь носить его (что прежде был С.-Петербургский). Великие князья: Николай Павлович начальствовал одной бригадой в 3-й гренадерской дивизии; Михаил Павлович командовал пятью ротами конной артиллерии. Церемониальный марш продолжался несколько часов. По окончании его войска составили колонны – каждая дивизия и кавалерийский полк особую, на тех местах, где они стояли правыми флангами своими в боевом порядке; а государи отправились снова на гору Монт-Эме. Потом армия построилась налево. Смотр кончился беглым огнем из 160 тысяч ружей и 600 орудий. Можно вообразить об ужасном громе, ими произведенном. Казалось, земля раздираема была на части и вся окрестность стонала.

Фельдмаршалы Веллингтон, Шварценберг, Вреде и Блюхер со многими другими знаменитыми полководцами различных держав присутствовали при этом смотре. Между ними было и несколько французских генералов, в числе которых заметил я барона Дамаса, бывшего начальника Астраханского гренадерского полка. Среди сынов Марсовых любопытно было видеть и любимиц Граций, прибывших из Туманного Альбиона на равнины Шампании любоваться военным зрелищем.

Нельзя не упомянуть здесь о прекрасной черте скромности великого князя Николая Павловича. Приехав накануне смотра в наш лагерь для выбора себе бригады, он не хотел принять от корпусного начальника, генерала Ермолова, почести, должные брату российского императора, и на все изъявления оных повторял несколько раз: «Я только бригадный командир и помню мои обязанности». Его высочество явился под начальство генерала, как следует подчиненному, и до тех пор не хотел накрыться шляпой, пока этот сам не надел ее.

День тезоименитства возлюбленного государя был ознаменован новым блестящим парадом. Шесть каре были расположены в долине [40]близ Вертю, седьмой на отлогости горы. Первые составляли пехота, артиллеристы и спешенная конница; последний – наши две гренадерские дивизии с их артиллеристами. Среди каждого из каре находилась церковная палатка, в которой отправляемо было богослужение. Монархи и полководцы различных держав присутствовали при оном в нашем каре. Великолепное сияние утреннего солнца, придававшего этому необыкновенному зрелищу новые красоты; блестящий сонм героев; стройность и величество священнослужения; благоговение первых государей мира, повергающих свое величие перед алтарем Царя Царей; все наполняло душу сладким, неизъяснимым восторгом; все горе возносило ее!..