Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров

А другая часть партизан, где остались уж самые дикие и отпетые, пошла «освобождать» низовья Амура. Возглавил эту орду уголовник Я. И. Тряпицын, объявивший себя анархистом. Комиссаршей и начальником штаба у него стала Нина Лебедева-Кияшко. По совместительству была и «походной женой».

Поход их вниз по Амуру даже по меркам гражданской войны сопровождался чрезвычайными зверствами. Поголовно уничтожались все «буржуи» — под коими понималась сельская интеллигенция. Истребляли учителей, врачей, священников, агрономов, лесников. Убивали всех людей «городского» вида, в основном беженцев, надеявшихся пересидеть в глубинке смутное время. Убивали сельских старост и просто богатых крестьян — как «мироедов». Колчаковские гарнизоны, пытавшиеся сдаться или перейти на сторону красных (как они это делали по всей Сибири и Дальнему Востоку), армия Тряпицына полностью расстреливала. Даже тем, кого обвинить совершенно не в чем, вроде членов семей «буржуев» или таких же, как она сама, гимназистов и гимназисток, Лебедева выносила смертные приговоры «за пассивность» в революции. Многих и не расстреливали, а резали, топили, проламывали головы. В каждом селе шли попутные грабежи, разгул, насилия.

В феврале армия Тряпицына вступила в Николаевск-на-Амуре. В нем насчитывалось 15 тыс. жителей. Как во всех дальневосточных городах, существовала большая иностранная колония — 2,5 тыс. китайцев, корейцев, а больше японцев. Размещался и небольшой японский отряд, около роты. Противодействия партизанам он не оказал, заняв выжидательную позицию. Ведь в тот момент и Москва, и ДВР всячески демонстрировали Токио свою лояльность. И другая часть таких же приамурских вояк, ушедшая с Лазо под Владивосток, вынуждена была поддерживать с Японией нейтралитет, хотя это стоило их командирам немало нервов, трудов и уговоров.

Но Тряпицыну и Лебедевой их успехи по быстрому «освобождению» обширной территории совершенно вскружили головы. Они пришли к выводу, что могут больше не считаться ни с каким руководством. После взятия столь крупного, по здешним меркам, города они провозгласили создание независимой «Дальневосточной Советской республики» в составе низовьев Амура, Сахалина, Охотского побережья и Камчатки. Во главе нового государства был поставлен «диктатор», коим назначил себя Тряпицын. А Нина получила должность «начальника штаба Дальневосточной Красной армии». В качестве основного направления государственной политики была объявлена война на два фронта — против ДВР и Японии.

Правда, местных японцев какое-то время не трогали, побаивались. Зато с русскими не церемонились. По городу покатилась волна грабежей и арестов «буржуазии». В таком захолустье «буржуазии» было мало. Но подводили под эту категорию и хватали рыбаков — владельцев лодок, ремесленников, мелких лавочников и приказчиков, просто зажиточных обывателей. Городская тюрьма была забита до отказа. Обосновавшийся там «особый отдел» в поте лица проводил «следствие» над арестованными — побоями и пытками вымогали спрятанные или якобы спрятанные ценности. После чего несчастных убивали.

Кампания террора набирала все больший размах, и началось бегство перепуганных граждан в иностранные кварталы под защиту японцев. Разошедшийся Тряпицын объявил всех бежавших «изменниками» и потребовал их выдачи, но японское командование ответило твердым отказом. Между тем от безнаказанности бандиты совершенно обнаглели. Под предлогом «обысков» лезли в любой дом, грабили и насильничали уже без разбора. Вторгались и к иностранцам. 12 марта возмущенные японцы выступили против партизан. При своей малочисленности они понадеялись, что их поддержит и гражданское население. Но запуганные обыватели при первых же выстрелах попрятались по домам и подвалам. А партизаны, обтекая неприятельский отряд со всех сторон, раздавили его своей массой.

Бой перешел в резню. Банды Тряпицына ворвались в еще не тронутые иностранные кварталы, грабя и убивая всех встречных. Да и русскому населению досталось не меньше. Группы погромщиков врывались теперь в дома. Одних жителей убивали тут же. Других как «сочувствующих» японцам «брали в плен», но их участь была аналогичной — расстреливали, резали, топили в прорубях.

Но трагедия в Николаевске-на-Амуре стала для Японии отличным поводом закрепить свое влияние на Дальнем Востоке. В Приморье были направлены дополнительные контингенты. 5 апреля разоружили и разогнали части Лазо под Владивостоком, арестовав их командование. Так что гибель Лазо в значительной степени лежит на совести его бывших уголовных подчиненных. В несколько дней партизан вышвырнули вон из Спасска и Имана. Местные большевики попытались сражаться с интервентами, стали создавать сплошной фронт под Хабаровском. Но приамурские громилы оказались совершенно негодными вояками. Уже 2 мая этот фронт рухнул, причем десятитысячную армию обратила в бегство атака одного-единственного японского батальона.