Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно, провести беспощадный массовый террор ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью. К среднему казачеству необходимо применить все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам…» Предписывалось также «провести… в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли».

Подчеркнем несколько особенностей. Никакого Оргбюро ЦК в то время не существовало! Это было второе название Секретариата, кадрового и канцелярского органа при ЦК. Решать политические вопросы он не имел права. Но директива Секретариата (то есть Свердлова) была издана от имени всего ЦК! В ней так и говорилось: «ЦК постановляет…»! Словом, документ был более чем сомнительным. Однако кампания была уже подготовлена, директива дала ей старт.

Главнокомандующий вооруженными силами Республики Вацетис писал о казаках: «Это своего рода зоологическая среда, и не более того. Стомиллионный русский пролетариат даже с точки зрения нравственности не имеет здесь права на какое-то великодушие. Очистительное пламя должно пройти по всему Дону и на всех них навести страх и почти религиозный ужас. Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции… Пусть последние их остатки, словно евангельские свиньи, будут сброшены в Черное море…» Троцкий ввел в обиход термин — «устроить карфаген» казачеству.

А член Донревкома Рейнгольд докладывал Ленину: «Мы бросили вызов казакам, начав массовое их физическое истребление. Это называлось расказачиванием; этим мы надеялись оздоровить Дон, сделать его если не советским, то покорным и послушным советской власти… Бесспорно, принципиальный наш взгляд на казаков как на элемент, чуждый коммунизму и советской идее, правилен. Казаков, по крайней мере огромную их часть, надо будет рано или поздно истребить, просто уничтожить физически…»

Запрещалось само слово «казак», ношение традиционной формы. За нарушение — расстрел. Станицы переименовывали в волости, хутора — в села. Часть донских земель вычленялась в состав Воронежской и Саратовской губерний, подлежала заселению крестьянами. Во главе станиц ставили комиссаров, как правило, из «инородцев» — евреев, немцев, венгров. У казаков изымали любое оружие, облагали крупной контрибуцией. Отбирали продовольствие и скот, по сути, обрекая людей на голодную смерть.

Одновременно покатились и расправы. Террор к казакам, принимавшим участие в борьбе с советской властью? А кто не принимал, если на Дону была всеобщая мобилизация от 19 до 52 лет? Если кто-то скрылся или отступил с белыми — казнили семью. «Изъять» жандармов? Хватали стариков, служивших при царе, в 1905 г. Кое-где начали освобождать землю для крестьян-переселенцев. Казаков выгоняли в зимнюю степь. На погибель.

О том, что творилось на Дону, красноречиво рассказал в своем романе Михаил Александрович Шолохов. В 1931 г. он писал Горькому: «Не сгущая красок, я нарисовал суровую действительность, предшествующую восстанию, причем сознательно упустил факты, служившие непосредственной причиной восстания, например бессудный расстрел в Мигулинской 62 казаков-стариков или расстрелы в Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных в течение 6 дней достигло 400 с лишним человек».

Очевидцы рассказывали: «Смертные приговоры сыпались пачками. Расстрелы производились часто днем на глазах у всей станицы по 30–40 человек сразу, причем осужденных с издевательствами, с гиканьем и криками вели к месту расстрела. На месте расстрела осужденных раздевали догола, и все это на глазах у жителей. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать». «Беззаконным реквизициям и конфискациям счет нужно вести сотнями тысяч. Население стонало от насилий и надругательств. Нет хутора и станицы, которые не считали бы свои жертвы красного террора десятками и сотнями. Дон онемел от ужаса…»

В Урюпинской казнили по 60–80 человек в день. В Вешенском соборе устроили позорное «венчание» 80-летнего священника с кобылой. В Боковской комиссар убивал ради развлечения тех, кто обратил на себя его внимание. В Морозовской комиссар Богуславский тоже убивал людей собственноручно. Позже в его дворе нашли 50 зарытых трупов, а за станицей еще 150 — мужчин, женщин, детей. Многие из них были зарезаны, носили следы истязаний, изнасилований. Прямое участие в расправах принимал Якир, содержавший собственный карательный отряд из 530 китайцев (уничтожил 8 тыс. человек). Прославилась садизмом еще одна политработница, Розалия Залкинд (Землячка), любившая присутствовать при казнях.