В своих показаниях ревтрибуналу 14‑й армии руководитель ВРС Волин утверждал: «…ко мне приходили целые вереницы людей с жалобами, что заставляло меня постоянно вмешиваться в дела контрразведки и обращаться к Махно и в контрразведку. Но боевая обстановка и задача культурно–просветительской работы мешали мне глубже вникнуть в злоупотребления, по словам жалобщиков, контрразведки». 108
Волин скромничает. Ему удавалось освобождать от наказания коммунистов. 109 Несмотря на то, что Волин по характеру своей деятельности постоянно сносился с этим ведомством 110, он констатирует: «По поводу злоупотреблений, чинимых контрразведкой армии Махно и начальником ее Зиньковским, я ничего не знаю». 111 Но общий пафос «чистосердечного признания» Волина заключается в том, что для него «контрразведка была ужасом, и я делал все возможное, чтобы прекратить чинимое ею». 112
Ясно одно — контрразведка оказалась фактически бесконтрольной. Махно и его штаб были заняты вопросами обороны и разъезжали по фронту. Волин и ВРС углубились в просветительские и экономические вопросы, судя по всему, просто не желая связываться с контрразведкой. Сам Махно признает, что ей были предоставлены фактически неограниченные полномочия: «За этой работой контрразведочные органы были уполномочены на обыски в любом доме, расположенном в зоне военного положения и почему–либо заподозренном, а также «а аресты и опросы людей, в особенности, когда таковые указываются населением». 113 Естественно, что такой порядок создавал идеальные условия для доносительства, злоупотреблений и произвола.
Александровский съезд создал комиссию «в целях разъяснения и улаживания всякого рода нареканий и недоразумений между населением (и повстанцами), с одной стороны и контрразведывательными органами, с другой» 114, но реальных следов ее деятельности видно не было.
Позднее Махно признавал: «На пути деятельности контрразведочных органов махновской армии бывали иногда ошибки, за которые приходилось болеть душой, краснеть, извиняясь перед оскорбленными». 115 Но контрразведка не очень боялась неудовольствия командующего и тем более протестов разнообразных общественных организаций: «Ну так передайте своим рабочим, — уже совершенно грозно выкрикнул он, — что они как отсиживались на своих заводах, так пусть и отсиживаются, и в наши дела пусть не вмешиваются! А если будут вмешиваться в наши дела, то мы их посадим на место», — вспоминает профсоюзный активист об общении совета профсоюзов с представителем контрразведки по поводу одного ареста. 116
Несмотря на произвол и бесконтрольность, давление общественности и руководящих махновских органов не давали машине террора развернуться так, как это происходило на территориях, занятых белыми и красными. Заняв впоследствии Екатеринослав, деникинцы, по своему обыкновению, занялись подсчетом количества жертв внесудебных органов противника. За несколько дней удалось обнаружить около 70 тел. 117 Подобные масштабы целенаправленного террора не оправдывают его, но, оценивая это явление, необходимо помнить о том, что такое террор гражданской войны. Мы уже приводили воспоминания З. Арбатова о пребывании белых в Екатеринославе. А вот воспоминания этого журналиста о месяце красного террора, организованного руководителем ВЧК Валявкой в Екатеринославе в мае 1919 г. «ночами Валявка беспрерывно и торопливо расстреливал содержавшихся в ЧК. Выпуская человек по 10–16 в небольшой, специальным забором огороженный двор, Валявка с 2–3 товарищами выходил на середину двора и открывал стрельбу по этим совершенно беззащитным людям. Крики их разносились в тихие майские ночи, а частые револьверные выстрелы умолкали только к рассвету… Страшной тайной остались сотни имен тех людей, которых озверелый Валявка отправил на тот свет». 118 До такого махновцам было далеко.
«Важно подчеркнуть следующее обстоятельство, — комментирует М. Маллет, — все специальные заявления по поводу контрразведки касаются городов — Бердянска, Екатеринослава, Александровска, Никополя. Ни одно из них не затрагивает сельской местности… Часто делаются сравнения с ЧК и деникинской секретной полицией. Некоторые махновские убийства были также жестоки, как и убийства, осуществленные их врагами, но нельзя сказать, что первые осуществлялись с той же методической жестокостью, что и последние». 119
Общая численность людей, сотрудничавшей с махновской контрразведкой, составляла около 5 тысяч человек. Такая разветвленная сеть и способности руководителей приводили к тому, что, по словам Белаша, «политические заговоры на восстание разоблачались в своей массе прежде чем они вполне созревали». Белаш писал свои воспоминания под контролем ОГПУ, и был вынужден добавить о провокациях контрразведки в некоторых случаях. 120 Однако характерно, что в махновском районе действительно не удался ни один мятеж или переворот, которыми так богата история гражданской войны.
Читать дальше