Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Количество пересылаемых писем прямо пропорционально объему полученной корреспонденции. Центр передает писем больше, чем областные организации, а те, в свою очередь, работают напрямую с меньшим количеством писем, чем организации низового уровня. Это правило, верное в целом, подвергается коррекции в зависимости от конкретной структуры. Некоторые из них, например секретариаты политических деятелей или газеты, только получают письма и не ведут расследований (а если и делают это, то редко и в порядке исключения). Соответственно, они передают почти все полученные дела в инстанции, которые будут ими заниматься: так произошло с почти 90% дел «Крестьянской газеты», которые мы смогли изучить. В «Горьковской коммуне» эта доля составляет почти 80% в 1934 году {525} 525 ГАНО. Ф. 1197. Оп. 1. Д. 73. Л. 1. . Если же включить письма, непосредственно «использованные» в газете, то она составит более 90%. Органы центрального аппарата также не слишком затрудняют себе жизнь этими посланиями: в 1936 году. Главное зерновое управление Наркомзема получает 1273 жалобы, но работает напрямую всего с 10, т. е. с 0,8% {526} 526 ГА РФ. Ф. 7511. Оп. 1. Д. 145. Л. 79. !

А вот прямой задачей бюро жалоб является расследование фактов, содержащихся в заявлениях, полученных от населения. Естественно, что доля прямых расследований здесь выше: в 1935 году областное бюро жалоб города Горького переадресовывает чуть больше половины писем {527} 527 ГАНО. Ф. 4570. Оп. 1. Д. 411. Л. 121. . [168] 53,5% из 1773 писем, полученных между 1 июня и 1 октября 1935 года. Городская контрольная комиссия Горького передала в районы только 13,5% дел, рассмотренных в 1933 году {528} 528 ГАНО. Ф. 5944. Оп. 1. Д. 115. Л. 53. . На уровне округов и районов получить точные данные труднее. Довольно значительная часть [169] Отчет о работе исполнительного комитета Арзамасского района в апреле 1936 года приводит пример девятнадцати переданных газетами писем, по которым сроки расследования были особенно долгими. Десять из них рассматривались на уровне района, девять отосланы в сельсовет. Тем не менее, вероятно, что сроки расследования писем, переданных в сельские советы, были еще более длительными Можно предположить, что среди писем, задержанных на долгое время, доля расследованных в сельсоветах больше, чем в общем количестве писем. См.: ГАНО. Ф. 4570. Оп. 1. Д. 836. жалоб продолжает свое «путешествие» (по выражению М. Ульяновой) {529} 529 ГА РФ. Ф. 7511. Оп. 1. Д. 58. Л. 10. и пересылается в отделы РКИ сельских советов. Но большая часть писем тем не менее расследуется напрямую.

Эта почтовая кадриль, весьма масштабная по объему писем, создает реальные проблемы, которые становятся тем более значимыми, чем дальше организация находится от того места, где собственно надо проводить расследование сигнала. Центральные институты, каковы бы они ни были, с большим трудом могут отслеживать судьбу переданных в другие инстанции писем. Чаще всего им приходится иметь дело с областными органами. Но нет никаких указаний на то, что именно область непосредственно работала с делом. В большинстве случаев оно передавалось в район. В случае задержек в работе над делом, напоминания из центра дублируются напоминаниями из области, от чего сроки только возрастают. Подобная сложная процедура, отчасти напоминающая романы Кафки, вероятно, во многом объясняет плохую работу. Тем более что некоторые бюрократы иногда выказывают чудеса изобретательности, чтобы решить свои собственные проблемы. Таков случай с прокуратурой Днепропетровска: 26 января 1939 года Прокуратура СССР передает туда жалобу на неправомерный приговор за номером 1/131. Как это часто бывает, чтобы получить результаты расследования областной прокуратуры, центральному органу приходится направить три напоминания (19 февраля, 19 мая и 17 июня). Напоминание от 21 июля имеет более угрожающую форму: это телеграмма. Ответ не заставляет себя долго ждать. 23 июля прокуратура СССР получает следующую депешу: «на № 1/131, К. Осуждена статье 20/97 правильно тчк…» Центр не удовлетворен этим ответом и 3 августа запрашивает дело, которое получает 14-го. 23 сентября прокурорские службы требуют вернуть жалобу К. 28 октября Днепропетровск заявляет, что у него никогда не было подобного письма. 20 ноября центральная прокуратура выражает удивление по поводу такого ответа, так как в письме от 21 июля Днепропетровская прокуратура ссылается на сопроводительный документ к письму (№ 1/131). Финал истории наступает 29 ноября, когда Днепропетровск заявляет, что первого письма он никогда не получал, а просто сослался на исходящий номер сопроводительного документа, переписав его с присланных напоминаний! Расследование жалобы арестованного и сидящего в лагере человека продолжалось почти год и ни к чему не привело {530} 530 Там же. Ф. 8131. Оп. 16. Д. 80. !!!