Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Точно так же обстоит дело с целой группой существительных, которые представляют из себя просто оскорбления и при необходимости могут быть применены к кому угодно: авантюристы, бюрократы, жулики, мещане и прочие карьеристы. Эти слова не обозначают ничего конкретного и несут в себе максимум субъективности: речь идет о том, чтобы заклеймить тех, кто действует иначе, врагов. Чем более абстрактной становится лексика, тем больше простора создается для всяческих злоупотреблений, сведения счетов и разного рода мести.

Наличие относительного большого числа абстрактных понятий для обозначения способа поведения или отклонений потенциально дает авторам жалоб право использовать эту лексику так, что ответственные за их несчастья оказываются обозначены при помощи «синекдохи абстракции» {367} 367 Boltanski L., Darre Y., Schiltz M.-A. La dénonciation. P. 5. , [108] Пример, выбранный Болтанским, — это пример употребления слова «капитализм» в тексте профсоюзных активистов, протестующих против увольнений. если воспользоваться выражением Люка Болтански. Примером могут служить «бюрократизм», «пассивность» или «консерватизм». Так, можно протестовать против отсутствия достойных жилищных условий, обрушиваясь на «бюрократизм» компетентной организации.

Однако большинство слов из «официального словаря» доносительства могут быть уточнены или, во всяком случае, легко поддаются конкретизации: треть нарицательных имен существительных обозначает людей. Глаголы и прилагательные легко применить к индивидуальным случаям. И так получается, что обществу предлагается преследовать отклонения, которые легко позволяют перейти от коллективного (пьянство и бюрократизм) к индивидуальному (пьяница и бюрократ).

Стремление возложить на конкретных людей персональную ответственность за недостатки, хотя и не является всеобъемлющим, но прослеживается с самого начала кампании самокритики, которая, в свою очередь, оказывается продолжением Шахтинского дела, этого подстроенного в 1928 году саботажа, целью которого было указать пальцем на «спецов», на «буржуазных» инженеров. Настойчивое подтверждение непоколебимости генеральной линии, тезис об «обострении классовой борьбы», громкие судебные процессы — все имеет одну и ту же цель: внушить людям мысль, что причина всех недостатков в стране — это преступные действия небольшой группы врагов, готовых на все, лишь бы добиться своей цели. Именно в этот момент возвращается и набирает силу ленинская формулировка о «конкретных носителях зла», и появляется требование называть по имени виновника каждого нарушения. В 1928 году, однако, дискурс еще не развернут исключительно в направлении поиска индивидуальной ответственности: на начальном этапе существования «Листков РКИ» целью, несомненно, является решить технические проблемы с помощью сигналов читателей:

«При помощи трудящихся и через массы, осуществлять борьбу за улучшение и удешевление аппарата, за уничтожение волокиты и бездушной канцелярщины, за привлечение самих масс к делу управления, за всемерное удешевление и рационализацию производства, за искоренение из наших общественных организаций всего, что извращает их практический социалистический характер: таким путем должен пойти “Листок РКИ”» {368} 368 Правда. 15 марта 1928. С. 3. .

Тем не менее на практике газетные публикации чаще всего содержат нападки на отдельных людей. Точно так же, когда «Правда» публикует «результаты» расследований, проведенных на основании «сигналов», речь почти всегда идет о наказании тех или иных людей. Специализированная пресса, адресованная уже набившим руку рабкорам, менее сдержанна: она призывает трудящихся «неизмеримо больше и шире, чем теперь, <���…> показывать “конкретных носителей зла”, заставлять их либо признавать и поправлять свои ошибки, либо изолировать их от массы, как людей чужих для пролетариата» {369} 369 Криницкий А.И. Самокритика и рабселькоры. С. 8. . Внутри конкретных структур высказываются еще более откровенно: при обсуждении работы РКИ за 1928 год можно было услышать, как ответственный работник полагает, что «в значительной мере указанные выше недостатки нашего аппарата объясняются его личным составом» {370} 370 ГА РФ. Ф. 374. Оп. 28. Д. 3039. Л. 343. . Каковы ожидания, однако, можно почувствовать в осуждающей интонации заместителя наркома РКИ Яковлева, в 1929 году вспоминавшего слова вернувшегося из командировки инспектора РКИ, в недавнем прошлом профсоюзного работника: