Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

«Дайте мне честное слово и опубликуете в газетах, что вы не сделаете мне ничего, не присудите ни к висилице, ни к расстрелу, а уж про <���…> каторгу и говорить нечего» {789} 789 Там же. Ф. 5451. Оп. 43. Д. 37. Л. 24.

Публикация, по представлению автора, является также и средством защиты. Часто можно столкнуться с наивным пониманием роли прессы, схожим с тем, которое существует в странах, где пресса является четвертой властью. Во всяком случае, письмо, опубликовать которое просит автор, обращено к широкой аудитории, к аудитории читателей газет: речь действительно идет о своего рода общественном мнении. Некоторые даже называют свое послание «открытое письмо», как это сделали руководители пожарной службы Московской области, которые попытались обнародовать свои обвинения в «Рабочей газете» {790} 790 Там же. Ф. 374. Оп. 28. Д. 3501. Л. 12–15 (июль 1928 г.). . Чтобы добиться удовлетворения своих требований, авторы призывают в свидетели остальное население:

«Кошмарные условия жизненной понорамы заставляют меня смело выступить перед лицом общественности по существу нескольких вопросов принципиальной важности» {791} 791 Там же. Д. 2658. Л. 379 (май 1929г.).

Стиль, конечно же, очень отличается от стиля обращения к высокому должностному лицу, которого просят о личном вмешательстве. Здесь почти нет или очень мало сентиментальных пассажей, нет или очень мало используются аргументы биографического плана. В таких сигналах автор не выставляет себя на первый план. Всем своим построением письмо стремится походить на статью в газете, даже орфографией фамилий тех, чьи действия разоблачают — они пишутся полностью и прописными буквами.

Часто используются очень резкие выражения. Сигнал этого типа находится под сильным влиянием образца, предлагаемого властью: он воспроизводит стиль и словарь властного дискурса. Письма, направленные в «Крестьянскую газету» или, на областном уровне, в «Горьковскую коммуну», имеют свой характерный стиль. Авторы часто дают написанному тексту броское и недвусмысленное название: «Помогите задержать партработника!» {792} 792 ГАНО. Ф. 5944. Оп. 1. Д. 125. Л. 211. или «Хватит очковтирательства!» {793} 793 ГАНО. Ф. 5944. Оп. 3. Д. 219. Л. 131. Они выдвигают все более и более хлесткие обвинения:

«Что же творится в Руднянской волости? Здесь коммунисты защищают кулаков и травят хорошего работника!» {794} 794 ГАСО. Ф. 616. Оп. 1. Д. 221. Л. 3.

Эти письма являются также и самыми короткими. Автор, как правило, не утруждает себя нагромождением стилистических красот. Он прямо переходит к делу:

«А. Борис устроился врачем клиники Саратовского университета, являясь в действительности фиктивным врачем, т. к. все 5 лет, проведенные им формально в университете, он играл на сцене в провинциальных театрах, а сейчас этому врачу-преступнику вверяют жизнь людей!» {795} 795 ГАСО. Ф. 616. Оп. 1. Д. 237. Л. 7.

Но все эти отличия — лишь внешние. Речь идет именно о выбранной автором стратегии, а не о различных, строго разделенных жанрах. Язык и способ аргументации точно подстраиваются под адресата. Описанные формы не являются взаимоисключающими. Советские люди охотно обращаются в несколько разных инстанций и могут делать это одновременно (это случается довольно редко, но можно найти письма, отпечатанные под копирку в нескольких экземплярах; в таком случае только имя адресата вписано от руки) или последовательно. Неудача или отсутствие результата по какому-нибудь сигналу могли стать причиной нового письма:

«Об этих неподобствах я сигнализировал в разные места: Облисполком, Обком КП(б)У, Областной газете, газете «Коммунист», Наркомфину УССР и другим. О принятых либо мерах я результатов не имел» {796} 796 Письмо от 8 июля 1937 г. // ГА РФ. Ф. 3316. Оп. 39. Д. 92. Л. 1. .

В «Крестьянскую газету», Сталину или Калинину пишут, таким образом, по-разному. Автор доноса или жалобы выстраивает свою аргументацию в зависимости от адресата. При этом не просто видоизменяется язык: различия касаются и формы, и сути аргументации. Пишущие используют и другие средства для того, чтобы их обращение с большей вероятностью сочли достойным интереса. В частности, для этого используются попытки обобщить проблему, о которой идет речь.

Как правило, авторы обращений стараются максимально обезличить свой случай и показать все его политическое и социальное значение. В более чем трех четвертях писем, жертвой разоблачаемых действий является не просто отдельное лицо. К этому следует добавить те случаи, когда автор жалобы выявляет беззакония, совершаемые по отношению к другому человеку. Подобные проявления солидарности, однако, встречаются редко, и у нас есть всего несколько примеров. К ним относится случай трех соседей еврейской семьи, пострадавшей от антисемитизма, которые пишут Калинину, чтобы изобличить это поведение {797} 797 Там же. Оп . 37. Д. 69. , или история журналиста из «Бедноты», выступившего в защиту учителя из Ульяновской области {798} 798 Там же. Ф. 374. Оп. 28. Д. 2994. : учителя несправедливо посадил за решетку судья, который, по мнению журналиста, «потерял всякий авторитет».