Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Как мы видели, письма, в которых уделено внимание «технической» критике работы в «Правде» редки. Слова Жданова, который призвал писать о том, что в редакции «неблагополучно» {671} 671 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 315. Л. 10. , были поняты исключительно как призыв назвать «конкретных носителей зла». Почти всегда недостатки в работе связываются с их предполагаемыми авторами. Но именно этого и ждала комиссия: это хорошо видно по некоторым письмам, где читавший их подчеркнул карандашом только абзацы с конкретными именами, оставив без внимания более «технические» куски. Эти письма, помимо мотивов, которыми руководствовались авторы, объединяет еще и ярко выраженный характер доноса. Язык, которым пользуются авторы, несет на себе явный отпечаток периода «Большого террора»: в нем отчетливо доминируют слова, громко звучавшие во время чисток 1937 года, выражения, типичные для этого периода. Так, наиболее распространенными являются обвинения, касающиеся дружбы («быть другом такого-то»: встречается двадцать два раза), связей (тридцать четыре раза). Самые резкие слова — это «враг» и его варианты (75 раз, в одном письме — 19 раз) и «разоблачить» (36 раз). Другие обвинения — более обычные или уже вышедшие из моды («троцкист», «вредитель», «шпион»). Многим сотрудникам «Правды» ставят в вину их социальное происхождение, — не называя конкретных фамилий сотрудников [210] Газета и весь издательский комплекс, включающий типографию и другие издания (например, «Комсомольскую правду»). . Одна из корреспонденток Жданова, например, указывает на «офицеров» царской армии, «белогвардейцев», купеческих детей, «дворян».

Наконец, мишенью писем являются в основном руководители газеты. Кто-то, может быть, нападает и на более широкий круг коллег, но большинство правильно поняли «запрос» Центрального Комитета, и самые ядовитые стрелы направлены на членов редакционной коллегии. Например, П., бывший сотрудник отдела писем, имел, казалось бы, все основания посвятить главную часть своего письма Капустину, который его уволил. Но о Капустине говорится лишь вскользь, а самое большое внимание уделено Никитину:

«Моя партийная интуиция почти никогда меня не подводила. И я должен сказать, что Никитин весьма странный, нечистоплотный человек. Он окружил себя в “Правде” людьми, которые ныне из'яты органами НКВД» {672} 672 Там же. Д. 319.Л. 146.

Следователям из ждановской комиссии, таким образом, не составило труда найти нужные для их докладов аргументы и обвинения.

С корреспонденцией, поступившей в ждановскую комиссию, работа велась иначе, чем с сигналами, обычно проходившими через отдел писем. Небольшое количество писем позволило очень тщательно их проработать. Письма были написаны от руки, чаще всего их перепечатывали в секретариате комиссии, чтобы было легче читать. Члены комиссии оставили на них свои пометки и замечания красным и синим карандашом. Вся совокупность того, что обычно называют «компрометирующими материалами», вычленена и классифицирована. Службы Маленкова выпустили документ, который обобщает все сведения, полученные благодаря этим информаторам {673} 673 Там же. Д. 317. Л. 34 и далее. , и «карточки», содержащие в сжатом виде обвинения в адрес каждого из членов редколлегии {674} 674 Там же. Л. 154–157 (Ровинский), Л. 158–162 (Ушеренко), Л. 163–166 (Никитин), Л. 167–168 (Давидюк), Л. 169–170 (Мануильский). . Затем проводившие чистку тщательно отобрали из полученных фактов те, которые позволили им получить результат, по-видимому, заготовленный заранее.

Так, некоторая часть информации, содержащейся в письмах, не используется напрямую или просто игнорируется. Например, множество упреков звучит в нескольких письмах в адрес Ровинского, одного из членов редколлегии: его обвиняют в зажиме критики, в «семейственности», пишут, что он «бывший меньшевик» и, следовательно, «меньшевик в жизни» {675} 675 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 120. Д. 319. Л. 29. , [211] Эти слова подчеркнуты членом комиссии, читавшим донос. что он работал с врагами народа и сочувствовал им. Но комиссия тем не менее не предлагает его уволить. Наоборот, он остается в редколлегии секретарем. Свою порцию обвинений получает и Никитин, другой руководитель газеты и одновременно сотрудник Агитпропотдела ЦК. По словам авторов писем, он — «пьяница», организовывал пьянки с участием позднее разоблаченного «врага народа» {676} 676 Там же. Л. 28. . Этого руководителя ждет наказание, его снимают с работы в ЦК, и комиссия считает необходимым его дело «передать на обсуждение Партколлегии» {677} 677 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 316. Доклад, подписанный Шкирятовым 21 января 1939 года. — формулировка, означавшая последующее исключение из партии.