Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

«Словом, создали жуткую атмосферу недоверия друг к другу. О неблагополучии в отделе писем мы неоднократно сигнализировали <���…>. Не проходило почти ни одного партийного собрания, чтобы кто нибудь из нас не выступал о своих отдельских болячках и язвах. Ко всему этому в отделе разыгралась страшная склока и подсиживание» {650} 650 Там же. Л. 105. .

Эта атмосфера подозрительности была, по-видимому, особенно давящей, сам Капустин возвращается к этой теме, используя доводы в свою защиту:

«Мы писем не клали под сукно, да и сделать этого было, при нашем контроле друг за другом невозможно, если бы кто и хотел» {651} 651 Там же. Д. 318. Л.80. .

Недоверие усугубляются завистью: в обществе дефицита, каким был сталинский СССР, премии в натуральном или денежном виде были скорее насущной потребностью, чем роскошью. Зависть тех, «у кого нет» по отношению к тем «у кого есть» проходит, таким образом, лейтмотивом:

«Говорили, что <���…> сразу дали зарплату большую, чем другим секретарям, что Капустин дал им [203] Автор письма называет здесь двух женщин, которых обвиняет в том, что они — «любимчики» Капустина. пособие от месткома, дал им ордера на пошивку пальто» {652} 652 Там же. Д. 319. Л. 214. .

Или, например:

«Капустиным поощряются рваческие тенденции отдельных работников, например, секретарь бригады А., кстати сказать, недавно приглашенная в “Правду” Капустиным, получает со сверхурочными по 450–802 р. в месяц, а остальные секретари и машинистки получают 250–300 руб., что создает нехорошие взаимоотношения и антагонизм между секретарями, нагрузка которых почти одинаковая» {653} 653 Там же. Л. 106. .

Других, «хотя их уволили в связи с арестом связанных с ними шпионов, все же обеспечили хорошей рекоммендацей на работу и бесплатным путевками на курорты» {654} 654 Там же. Д. 318. Л.7. .

Капустин, как начальник отдела, являлся «крупным авторитетом» [204] Это выражение использовал секретарь комитета комсомола Маляр, говоря в присутствии Хайкиной о Капустине. См.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 319. Л. 209. . Он располагал значительными возможностями влиять на условия жизни и работы своих подчиненных, тем более что он был еще и председателем местного профсоюзного комитета. Помимо упоминавшихся выше зарплат и премий, он мог принимать решения об увольнении некоторых сотрудников: так было с Хайкиной, но также, как мы узнаем из писем, со многими другими (в том числе с Борисовой и Давидюк), которые впоследствии не забыли об этом.

Все попытки его критиковать до того, как по воле начальства его положение поколебалось, были обречены на провал. Но при этом критические замечания высказывались прежде всего именно в его адрес. По поводу Капустина были направлены многочисленные сигналы, как подчеркивает в письме в комиссию ЦК одна из авторов, несомненная мастерица в области художественного слова:

«Рассказывают, что некоторые товарищи заявили об этой черте Капустина, подавали заявления, но результатов не добились» {655} 655 Там же. Л. 213. . [205] Это даже было широко известно: «Партком получал письма и устные жалобы на Капустина, но не давал им хода» (Там же. Л. 135).

Помимо тех писем, о которых нам ничего не известно [206] Так, одна из сотрудниц утверждает, что много раз писала в областное управление НКВД по поводу этих «беспорядков», но безрезультатно. См.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 318. Л. 11. , мы можем найти по меньшей мере пять, написанных между моментом вступления Капустина на должность и письмом Хайкиной в ноябре 1938 года.

В одном из них, обращенном в партийный комитет, Капустина обвиняли в том, что он «крадет партийные деньги», и что «сколько он растащил партийных денег тоже неизвестно» {656} 656 РГАСПИ. Ф. 17. Оп . 120. Д. 318. Л. 7. . Бывший сотрудник отдела утверждает, что послал два письма в партком в мае и июне 1937 года, чтобы рассказать о «неблагополучии в отделе писем, об антипартийном поведении заведующего отделом писем Капустина и парторга Шестаковой». Его дело получило огласку, поскольку впоследствии он был уволен. В другом письме {657} 657 Там же. Д. 319. Л. 139–140. , направленном одному из членов редколлегии, Потоцкому, в конце 1937 года, Капустина обвиняют в том, что он «не любит тех, кто его критикует, и что любого критикующего он готов “загнать за Можай”».

Еще одна сотрудница службы обращается в редколлегию и к заведующему отделом печати ЦК Мехлису и упрекает Капустина в «сомнительном руководстве» отделом. Кроме этого, она делится своими подозрениями с секретарем партийного комитета и несколькими его членами {658} 658 Там же. Л. 106. . Наконец, не уточняя количества, Хайкина упоминает в своем письме к Косареву, что «писала и устно заявила о неполадках в отделе» {659} 659 Там же. Л. 193. . Обстановка в секторе, конечно же, не становилась лучше и от множества писем направленных против других сотрудников; упоминания о таких письмах можно найти в документах.