Димитрий Чураков - Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы

Такую же картину рисуют специалисты по истории Германии, Италии, Франции и других стран 133. Важно отметить, что признают западные историки и специфику рабочего движения России 134, в том числе влияние на неё национальных, общинных корней 135. Особенно показательно сравнение России 1917 г. с революционной Испанией 1936-1939 гг. Эти две европейские державы объединяет очень многое. И там, и там в момент революции народы находились на марше от аграрного общества к индустриальному. И там и там была высока роль религии и прочих институтов традиционализма. Обе страны отстали в своём экономическом развитии в результате неблагоприятной внешнеполитической ситуации. Всё это, казалось, предполагало, что и формы революционного самоуправления в этих странах проявят много общих черт. И действительно, в годы революции в Испании возникают органы самоуправления фабзавкомовского типа – «ассамблеи» и т. и. Но в Испании в основе рабочего и даже крестьянского самоуправления лежали опять-таки индивидуалистические начала. Это вело к разобщённости, часто преуспевающие коллективы не желали помогать отстающим, конкуренция существовала не только между разными коллективами, но и в отношениях рабочих одного коллектива 136. В России же подобное если и встречалось, то в исключительных случаях и подвергалось моральному осуждению 137. Как ни запугивали руководители профсоюзов рабочих неизбежной рознью межу фабзавкомами отдельных предприятий в случае поступательного развития рабочего контроля над производством, в ощутимых масштабах это явление так и не возникло.

Таким образом, главным в специфике фабрично-заводских пролетарских учреждений Запада была их кровная связь с цеховыми традициями средневековья. Поэтому там развитие рабочего движения шло от индивидуализма к корпоративизму. На этом пути западноевропейские фабзавкомы являлись хотя и важным, но не последним шагом. Отсюда и слабость этих органов, склонность к местничеству и компромиссам. Их дееспособность определялась прежде всего зрелостью пролетарского движения, а не какими-либо привносимыми факторами общекультурного плана.

Иначе дело развивалось в России. Основой здесь изначально выступал не индивид, а локальное общество, коллектив 138. Традиции же коллективизма уходили корнями в русскую земельную общину, что уже в XIX веке стало осознаваться представителями русской интеллигенции, такими, как Н.А Карышев 139, А. Н. Энгельгардт 140, И. И. Каблиц и др. 141Даже такой последовательный приверженец насильственным формам преобразования общества, как П. Ткачёв, писал: «Каковы же общественные идеалы нашего народа… Его общественный идеал – самоуправляющаяся община, подчинение лица миру, право частного пользования, но отнюдь не право частного владения землёй, круговая порука, братская солидарность всех членов общины – одним словом, идеал с ясно выраженным коммунистическим оттенком» 142. Важную роль общины, коллективизма признавали и общественные деятели, далекие от коммунистических увлечений Ткачёва. Так, автор фундаментального труда об особенностях русской национальной экономической модели князь Васильчиков видел в общине будущее развитие свободной России, хотя и считал её вершейшей «прививкой от коммунизма» 143.

Важно, что уже тогда экономисты задумывались над проблемой трансформации общинных традиций и приспособлении их к условиям современной промышленности, к стоящим перед Россией потребностям социально-экономической модернизации. «Общинное землевладение есть одно из основных материальных условий производства, на котором может быть построено здание будущего общественного хозяйства… – полагал, к примеру, экономист Н. Даниельсон, – научное земледелие и современную крупную промышленность нам приходится прививать к общине и, в то же время, настолько изменить её, чтобы она была в состоянии сделаться подходящим орудием для организации крупной русской промышленности и для преобразования её из капиталистической формы в общественную» 144.

Не только славянофилы, а за ними и народники считали основой российского общества этот социальный институт, но и К. Маркс видел путь России к социализму через общину. Ему, в частности, принадлежит следующее высказывание: «Если революция (в России) произойдёт в надлежащее время, если она сосредоточит все свои силы, чтобы обеспечить свободное развитие сельской общины, последняя вскоре станет элементом возрождения русского общества и элементом превосходства над странами, которые находятся под ярмом капиталистического строя» 145. Как противники, так и сторонники общинности признавали, что традиции мира пронизывают всё российское общество, и в этом видели своеобразие российского исторического пути.