А Волков - Зодчие

Сопровождаемый Джафаром ханский советник вошел к Кулшерифу, прикоснулся рукой к поле его халата: уже и этим сеид оказал ему почет. Касаться колен казанского первосвященника могли только князья, и лишь один хан имел право лобызать его руку.

- Великий имам, я приношу тебе ужасную весть! Опора царства и меч мусульманской веры - наш хан умирает!

- Сафа-Гирей?.. Хан Сафа-Гирей, которого я вчера видел полным сил и жизни?..

Неожиданное известие потрясло Кулшерифа. На лице его проступили багровые пятна.

- Но что случилось, сын мой?

- Пресветлого хана погубило пристрастие к напиткам, запрещенным законом. Сегодняшней ночью он пировал с друзьями. Утром хан осушил еще несколько чаш, а потом ему захотелось умыть руки. У умывальницы он споткнулся и упал так несчастливо, что разбил голову и грудь... Костоправ Измаил-мирза утверждает, что Сафа-Гирею не дожить и до вечера.

- Сын мой, ты действительно принес страшную новость. Кто еще знает о ней?

- Святой имам, я боялся народного потрясения. При хане трое преданных слуг и спешно вызванный мною лекарь Измаил. Я приказал им не выходить из ханского покоя, не выпускать костоправа и говорить, что хан почивает. А сам поскакал к твоему святейшеству.

- Ты хорошо сделал, сын мой! Я соберу курултай115, а ты поспешай во дворец, продолжай хранить тайну и жди моих распоряжений... А может быть, Сафа-Гирей оправится, на радость правоверным? - со слабой надеждой спросил Кулшериф.

- Невозможно, святой имам!

Кулшериф-мулла отпустил советника. Джафар уже держал кисточку и лист бумаги - писать имена тех, кого сеид вызовет на совет.

* * *

У Кулшерифа-муллы собрались знатнейшие сановники, в огромном большинстве гиреевцы, враги Москвы.

Пришли завзятые ненавистники русских Ислам и Кебяк и их неразлучный спутник - мурза Аликей. Явились уланы116, князья. Пришел Камай-мурза, проведавший, что у Кулшерифа собирается знать. Джафар-мирза поморщился, узнав от слуг о его прибытии: Камай был из ахматовской партии. Но обычай не позволял выгнать незваного гостя. Собралось много и других эмиров117 и беков.

В уголке притаился звездочет118 Кудай-Берды. Он внимательно прислушивался к разговорам сходившихся вельмож, так как делал предсказания, применяясь к обстоятельствам.

Чтобы скрыть от любопытных причину неожиданного собрания, Джафар-мирза приказал дворецкому приготовить угощение. Гости рассаживались на коврах и подушках вокруг низких круглых столов, крестообразно поджимая ноги. Они засучивали рукава, чтобы удобнее брать кушанья.

Середину каждого стола занимало огромное блюдо с нежной жеребятиной. Каждый брал мясо руками. Сын сеида Музафар угощал избранных гостей, кладя им в рот лучшие куски своей рукой. Получивший угощение униженно благодарил, кланяясь сидевшему за отдельным столом Кулшерифу: его не должно было осквернять ничье прикосновение.

Как требовал обычай, хозяин пира Музафар-мулла извинялся перед гостями за скудость угощения:

- Покорно прошу, дорогие гости, простить нас за то, что мы осмеливаемся предлагать вашему утонченному вкусу такие простые, наспех приготовленные яства.

Гости, тоже по обычаю, восхваляли блюда в преувеличенных, цветистых выражениях:

- Если бы аллах дал нашим слабым ногам силу и резвость обойти все четыре стороны света, нигде бы наши глаза не порадовал вид столь вкусных, превосходно приготовленных блюд...

- Наши жеребята вскормлены старой соломой, их мясо жестко...

- Ты ошибаешься, дорогой Музафар-мулла: это мясо нежно, как самый свежий, сочный урюк, оно пахнет лепестками роз, которыми вы, очевидно, откармливали ваших жеребят...

Во время обмена любезностями блюда следовали за блюдами. Подавались цыплята, приправленные сладким луком; шашлык; похлебка с бараниной и пшеном; рис, сдобренный пряностями; жареные телячьи ножки, куропатки с соусом из сушеных слив; пирожки с творогом, напоминающие вареники; простокваша, салма, баклава119, баурсаки120 с медом, халва... Слуги обносили гостей шербетом и кумысом, айраном121. Хмельные напитки религия запрещала, и Кулшериф-мулла делал вид, что не замечает, как слуги подают гостям пиво, бузу, арак122. А вышколенные рабы, поднося гостю чашу с бузой, улыбаясь, говорили:

- Прошу тебя, достопочтенный, принять из моих недостойных рук этот сосуд с кумысом, очень плохо приготовленным руками наших ленивых женщин.

Гость, с наслаждением выпив бузу, крякал и отвечал:

- Кумыс хорош! Видно, ваши кобылицы питаются благовонными травами, и руки ваших женщин могли бы взбивать пуховики для праведников, почивающих в райских садах...