Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло

Но даже согласившись в Любече на удельную систему, князья могли жёстко оговорить условия поддержания некой Русской конфедерации, и тогда точка бифуркации могла бы быть пройденной с положительным эффектом.

Князья же после Любеча выбрали «самость», и наступивший XII век стал веком не только внутреннего развития, но и веком накопления негативных тенденций, ставящих под вопрос внешнюю безопасность.

Прошло сто лет, ознаменованных отсутствием такой внешней угрозы, которая несла бы в себе тотальное порабощение, зато отмеченных несомненным развитием русских земель. Теперь же, в 30-е годы XIII века, угроза возникла, а объём и частота княжеских усобиц возросли.

Из этой ситуации было два выхода: прекращение усобиц и переход к новой централизации, или продолжение усобиц

Новая централизация означала бы новый виток конструктивного развития. Продолжение усобиц несло в себе неопределённое будущее. Каким оно будет, тогда – в реальном масштабе времени – никто из живущих не знал, и знать не мог. Но ощутить масштаб надвигающейся угрозы Руси дальновидные участники событий могли, и даже обязаны были это сделать.

Что было бы, что могло бы быть, если бы необходимые меры были предприняты?

Если бы, например, Даниил Романович Галицкий и Юрий Всеволодич Владимирский года за два до нашествия Бату – где-нибудь этак году в 1235-м, совместно устроили что-то вроде нового Любечского съезда, но – с целью объединения не против половцев, а против монголов?

И если бы у такого съезда были действительно – в отличие от Любечского – реальные объединительные результаты?

И если бы народные веча русских городов – а в совокупности это был бы не только весомый, но и решающий фактор, высказались за централизацию власти под рукой древнего Киева, матери городов русских?

Что могло бы быть тогда?

Ведь высказывать такие предположения не означает впадать во внеисторическое фантазирование. Начало того же XIII века даёт нам пример предельно централизованного государства – империи Чингисхана. Если смогли централизоваться полудикие монголы, то почему же не могли централизоваться русские?

Конечно, «монгольский» тип централизации не подходил Руси с её вечевыми традициями и достаточно миролюбивым характером… Но сама-то идея централизации отнюдь не враждебна подлинной демократии – недаром много позднее было сформировано системно вполне корректное понятие демократического централизма.

И если бы русское средневековое общество – а оно уже было фактом, проявило понимание ситуации, то история не только России, но и мира, пошла бы совершенно иначе и с намного большим созидательным эффектом, чем это вышло в реальности. Монгольский «девятый вал» мог бы и разбиться о русский «волнолом».

Увы, с одной стороны, в тогдашнем обществе не нашлось фигуры масштаба Ивана Грозного или Петра Великого, а с другой стороны, Русь подвела её правящая элита, разобщив своей политикой силы русских земель.

Да, военная сила монголов была велика количественно и качественно. Однако у монгольской, говоря языком не тем будь помянутого Льва Гумилёва, «пассионарности» была единственная направленность – силовой захват, разрушение, грабёж, смерть побеждённым. Ни малейшего созидательного потенциала ни государство Чингисхана, ни Золотая Орда Бату-хана не имели и иметь не могли.

Цивилизационный же потенциал Руси был высоко созидательным. Говорят: «Не в силе Бог, а в Правде», и это – не только красивые слова, хотя в истории часто прав тот, у кого больше прав. Но за русскими тогда была не только Правда, но и Сила.

Скажем, численность войск Бату, тучей накрывших Русь, оценивают по-разному, но вполне корректно предположить, что объединённые силы Русских земель были бы численно не меньшими.

Техническая оснащённость одного войска и другого стоили одна другой, хотя у монголов, как силы чисто военной, она была более отработана.

Организация войск – плод жестокого гения Темучина, была у монголов несравненной, тут русские им уступали. Но монголы были агрессорами, а у русских за спиной были дети, жёны, отцы, матери, деды… Домá, наконец… Это был сильный фактор в пользу русских.

Наполеон соотносил моральный и материальный фактор на войне как 3:1, но в те – более непосредственные, времена это соотношение можно было для некоторых ситуаций принять и более высоким в пользу морального фактора. Достаточно вспомнить успех 300 спартанцев против огромного войска персов.