Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло

Юрий погиб, а Ярославу выпадала невесёлая участь начинать всё заново – на пепелище.

Этим же пришлось заняться в Рязани новому великому князю рязанскому Игнварю Ингваревичу. Во время взятия Рязани Ингварь был в Чернигове, прося о помощи. Вернувшись в сожженную Рязань, он тоже занялся погребением убитых и восстановлением столицы княжества.

Казалось бы, это было русским людям не впервой, однако постепенно стали осознаваться масштабы случившегося. Ни один из погромов русскими русских же не имел катастрофических последствий – княжества и после разорения жили, развивались, потому что погромы были локальными, не уничтожающими существующего как явления жизни. Теперь же жизнь замерла и лишь теплилась.

Она лишь теплилась, несмотря на то, что тот же Ярослав в то время, как Бату продвигался по Руси, ходил походом на своего недруга Михаила Всеволодича к Каменцу, воевал с досаждавшими Руси литовцами и занял Смоленск. Однако в жизнь русских князей, и Ярослава Всеволодича – тоже, входило новое понятие: ханский ярлык – грамота, утверждавшая князей на их столах.

В 1239 году Ярослав перенёс останки брата Юрия из Ростова во Владимир и похоронил их в Успенском соборе. В 1243 году ему пришлось отправляться в Орду к Бату – за новым ярлыком, а в 1245 году – опять, но теперь Бату отправил его к великому хану Гуюку в столицу Чингизидов Каракорум. Там Ярославу весной 1246 года и пришлось принять смерть – очевидно, от яда.

Жизнь живых тоже была невесёлой. Во второй половине XIII века не росли старые города, не возникали новые, утрачивались технологии, прерывались или снижали уровень ремёсла, хирела торговля. Чуть ли не на сто лет в Северо-Восточной Руси почти забыли о каменном строительстве.

Могло ли быть иначе?

Могло…

В историю нашествия Бату вписано имя Козельска – небольшого городка на реке Жиздра, находившегося на окраине Черниговского княжества. Княжил там малолетний князь Василько, отчество которого летописи не сохранили. Весной 1238 года Бату, отвернув с севера на юг, подошёл к Козельску, и… застрял под ним на 7 недель. Стратегического значения Козельск не имел, однако Бату уже имел на счету не один русский город покрупнее и поважнее Козельска, и, похоже, хана, что называется, заело.

Козельцы же решили умереть всем, но не сдаться.

Все они и умерли – если не на стенах, то после взятия города в муках. Монголы, потеряв под Козельском четыре тысячи воинов, не пощадили ни старого, ни малого. Бату приказал стереть «злой», как он определил, город с лица земли.

А если бы все русские города оказали сопротивление подобно Козельску? Люди в Козельске не отличались какими-то очень уж особыми, отличными от других русских людей, качествами. Они просто решились. И, вне сомнений, имели над собой решительных и самоотверженных вождей. Этого оказалось достаточным для того, чтобы одержать если не военную – что было невозможно, то моральную победу над врагом.

Конечно, просто без боя не был сдан тогда ни один, по сути, город. Однако запомнился и русским, и монголам почему-то прежде всего Козельск. Ещё более продуктивным стало бы своевременное соединение всех сил русских городов уже на рубежах Рязанского княжества. Увы, русские силы сломали порознь, как ломают по прутику веник.

К тем же дням относится и подвиг Евпатия Коловрата, описанный в «Повести о разорении Рязани Батыем». Рязанский боярин Евпатий Коловрат спешил из Чернигова на помощь князю Юрию с 1700 дружинниками-добровольцами, но застал на месте Рязани дымящиеся головешки. Коловрат бросился по следам монголов и смял их арьергард. Батый был в смятении и изумлении, однако затем монголы разобрались, что имеют дело с горсткой, окружили Коловрата и расстреляли его и его бойцов.

Эти герои тоже решились и желали одного – отомстить. И так ведь было не только тогда… Уже 23 июня 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск рейха Франц Гальдер записал в своём служебном дневнике: «Общая обстановка лучше всего охарактеризована в донесении штаба 4-й армии: противник в белостокском мешке борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени»… Вот и Евпатий Колворат, и козельцы боролись за выигрыш времени – не текущего, оно было проиграно, а исторического.

И они, надо сказать, его выиграли… Уже к концу XVI века о бывшей столице Батыя Сарай-Бату в районе Астрахани и памяти толком не осталось, зато Астрахань вошла в состав Московского государства.

Не воспоминание ли о Козельске и героях Коловрата стало одной из причин того, что Бату ушёл из Адриатики, не продвигаясь дальше в глубь Европы? Оставлять за спиной такойтыл опытный воитель не станет. И не героизм ли козельчан и коловратцев спас Венецию от судьбы Рязани, Владимира и Козельска?