Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

– для трудовой интеллигенции, за исключением дорогих адвокатов, модных врачей с богатой практикой, высшего слоя инженеров, участвующих в промышленных прибылях, высшей профессуры и прочих «интеллектуалов», занимавших в табели о рангах весьма высокие места надворных, коллежских, а то и статских советников…

Что предлагал России Ленин весной 1917 года?

Конец войне…

Выборная сверху донизу власть в интересах трудящихся масс…

Земля тем, кто её обрабатывает…

Заводы и фабрики – под контроль тех, кто производит на них материальные ценности…

Общественный контроль за общественным распределением продуктов…

Вот что предлагал Ленин России весной 1917 года!

И что здесь было кровавого, изменнического, людоедского?

Причём относительно последнего предложения Ленина – общественного контроля за общественным распределением продуктов, напомню, что в России уже к началу 1917 года – без усилий Ленина – царили дороговизна при нередко искусственно взвинченных ценах, и нехватка самого необходимого.

Мы уже знакомы с крупным русским экономистом Николаем Кондратьевым, и было бы полезно познакомиться с его книгой «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции». В ней Кондратьев свидетельствовал: стремление кулаков и крупных помещиков придерживать хлеб вынудило перейти к политике принудительной продразвёрстки уже царское правительство.

И не большевики, а царское правительство 29 ноября 1916 года впервые ввело понятие «принудительная продразвёрстка», выпустив постановление «О развёрстке зерновых хлебов и фуража».Причина такой меры была понятна! Того мужика, который, недоедая, кормил Европу и при этом – как-никак – кормил ещё и себя и свою семью, теперь надо было самого кормить за счёт государства, потому что миллионы мужиков сидели в окопах.

Временное правительство, продолжая эту линию, объявило хлебную монополию: хлебные излишки объявлялись государственной собственностью и торговля ими запрещалась. То есть, большевики, взяв власть, всего лишь продолжили, ужесточив, продовольственную политику не только Временного правительства, но даже царизма – проблема-то существовала объективно!

Царизм за последние 8 месяцев своего существования заготовил 365 миллионов пудов зерна, Временное правительство за примерно тот же срок пребывания у власти – 360 миллионов пудов зерна… [178]

Забегая вперёд, сообщу, что Советская власть заготавливала зерна по продразвёрстке меньше, чем её предшественники: в первом году революции, до введения продразвёрстки, было заготовлено около 50 миллионов пудов хлеба, во втором по продразвёрстке – свыше 100 миллионов пудов, и в третьем – свыше 200 миллионов пудов. Снижение «советских» цифр заготовки по сравнению с царскими и «керенскими» объясняется и всё большим разрушением инфраструктуры, и анархизацией страны, и её частичной оккупацией, и резко возросшим дефицитом промышленных потребительских товаров, которые государство могло бы обменивать на хлеб, и сопротивлением «верхов» деревни…

Ожесточённое же сопротивление «верхов» деревни советской продразвёрстке – чего не было при царе и Керенском, объяснялось классовой враждой кулака к новой власти. Кроме того, серьёзной проблемой для Советской власти стало развитие мешочничества, то есть – нелегальных рыночных заготовок хлеба.

Впрочем, я очень уж забежал вперёд, и вернёмся в весну 1917 года…

Возьмём, например, ленинский лозунг: «Мир без аннексий и контрибуций». Это ведь был и честный, и мощный лозунг! Весной и летом 1917 года буржуазная пресса честила Ленина за него «германским шпионом», а этот ленинский лозунг отозвался неожиданным резонансом даже на Тегеранской конференции 1943 года. Там, когда возник вопрос о послевоенных компенсациях Советскому Союзу со стороны Финляндии, союзницы Германии, Черчилль – один из тех, кто готовил и Первую, и Вторую мировые войны, и интервенцию в Россию, заявил:

«Я думаю, что ущерб, причинённый финнами России во время войны Финляндии в союзе с Германией, превосходит всё, что эта бедная страна в состоянии возместить. Когда я об этом говорю, в моих ушах звучит советский лозунг „Мир без аннексий и контрибуций“. Я помню этот лозунг со времён революции в России…»

Иными словами, Черчилль пытался использовать формулу Ленина, оправдывая своё желание добиться послаблений Финляндии со стороны страны Ленина. То ли фарисейски, то ли и впрямь, Черчилль не понимал, что в первом случае речь шла о взаимно империалистической войне, где у России не было моральных преимуществ, а во втором случае финны выступали на стороне агрессора, и Россия имела моральное право на компенсацию.