Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

И тогда под знамёна тенденции превратить горстку привилегированных наций в вечных паразитов на теле остального человечества, то есть – под знамёна „золотого миллиарда“, были призваны новые элитарные ренегаты, которых к 1991 году набралось в СССР – легион.

Эти ренегаты и совершили элитарную контрреволюцию 1991 года – в интересах как поощрявшей их мировой „Золотой“ Элиты, так и в собственных элитарных, то есть – шкурных, интересах.

И теперь она, эта подлая, антинациональная, антинародная, до неприличного чавканья жадная „элита“ замахивается на Ленина – творца народной России, ненавистной для элиты всех стран.

Что из этого выйдет – сказать сложно, очень уж изгажено сегодня и мировое, и российское общественное сознание. Однако не могу не напомнить всем слова Владимира Ильича:

„Решают исторический исход гигантские массы, которые, если небольшое число не подходит к ним, иногда с этим небольшим числом людей обращаются не слишком вежливо“

Хорошо сказано, ей-богу!

Уже более девяноста лет Ленин лежит в Мавзолее. При этом ушли в прошлое годы, когда непременным атрибутом Красной площади была неубывающая очередь тех, кто шёл к Ленину.

Оказаться в той очереди мог любой, пришедший на главную площадь страны, однако психологически было далеко не просто не только выстоять извивающуюся на сотни метров очередь, но и стать в неё. Приход в Мавзолей – это не воскресный поход в музей восковых фигур мадам Тюссо – многие готовились к встрече с Лениным годами…

Да, это был ритуал, однако не религиозный, а державный. Я был в Мавзолее у Ленина лишь раз в своей жизни, и тот час, когда я шёл к нему, стал временем, проведённым не только наедине с собой, но и с Лениным. Думаю, нечто подобное испытывали и другие, стоящие в одной очереди со мной, потому что на нескором пути я не слышал вокруг даже перешёптывания – люди шли молча, сосредоточенные, погружённые в себя, думающие каждый о своём.

И, пожалуй, каждый думал об одном и том же…

Наступили 90-е годы – первое пост-советское десятилетие, особенно гнусное тем, что тогда окончательно слезала фальшивая благопристойность со многих бывших советских «властителей умов и душ»…

Скажем, поэт Андрей Вознесенский, написавший в 60-е годы хорошую поэму о Ленине «Лонжюмо» («Ленин был из породы распиливающих, обнажающих суть вещей…»), и в те же 60-е годы призывавший: «Уберите Ленина с денег!», дабы не мусолить его образ, в 90-е годы вдруг возжелал, чтобы Ленина убрали, де, из Мавзолея.

Подобных превращений (правда – превращений ли, или, всё же, саморазоблачений?) тогда хватало. И одно время духовные уроды просто-таки с пеной у рта требовали «выноса тела диктатора», а духовные уроды типа Владимира Жириновского требуют этого и сейчас.

Ссылаются при этом и на мифическое завещание Ленина похоронить его рядом с матерью на Волковом кладбище, и на восточный, а не христианский-де обычай помещения тела усопшего в саркофаг для всеобщего обозрения, и т. д.

А ведь мы имеем достаточно давний прецедент с телом не только крещёного (как Ленин), но и до своей кончины верующего (в отличие от Ленина) православного знаменитого человека – нашего великого хирурга и анатома Николая Ивановича Пирогова (1810–1881), героя первой обороны Севастополя…

С 1866 года до самой смерти Пирогов жил в собственном имении Вишня (ныне Пирогово) под Винницей, и после смерти его ученик, интересовавшийся, как и учитель, проблемами бальзамирования, забальзамировал тело, и оно было помещено в склеп, сооружённый в имении.

На этот акт было дано официальное разрешение Синода. В 1947 году тело реставрировали и выставили для обозрения в стеклянном саркофаге в специально перестроенном склепе – церкви-некрополе.

Напоминая об этом читателю, я не склонен, тем не менее, придавать прецеденту с Пироговым бульшее значение, чем он (прецедент) того заслуживает. Ленин и память о нём ни в чём и ни по какому поводу в оправдании не нуждаются… Однако и забывать о винницком прецеденте тоже не следует.

Важнее, впрочем, другое… За год до 90-летия со дня смерти Ленина актёр Максим Галкин в кратком интервью газете «Комсомольская правда» высказал вполне верную мысль: «Мавзолей, это частный вопрос, который выводит нас к обсуждению… глобальных проблем духовного развития общества. Мне кажется, чтобы идти дальше, нашей власти надо определиться, как она относится к делу Ленина. И не только власти, но и каждому из нас»… [1555]