Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Всё это мы уже знаем, но пока что мы не остановились на последних проявлениях политической мысли Ленина конца 1922 и начала 1923 года – так называемых «Последних статьях и письмах»…

А они стуят того, чтобы о них сказать…

После декабрьского приступа Ленин писать не мог, поскольку правая рука отказала, и с 23 декабря 1922 года начались ленинские диктовки…

Вначале врачи разрешили работать всего по пять минут в день, что Ленина очень злило. Вообще-то для опытных медиков подобное решение выглядит до удивления непрофессиональным. Зная эмоциональность пациента, можно было сказать ему о необходимости ограничения времени работы его самочувствием, не называя смехотворно малого конкретного срока, который не мог не быть встречен Лениным с раздражением. А уж в рабочем, как говорится, порядке, можно было мягко сворачивать работу после тех же пяти-семи минут…

Через день врачи вообще запретили диктовки – словно нарочно выводя Ленина из себя. Он и впрямь взбунтовался и заявил, что или ему позволяют продолжить работу, или он отказывается лечиться…

Постепенно время диктовок увеличилось до 30–40 минут в день, и заранее предуведомляю читателя, что среди них нет ни одной, касающейся проблем мировой революции, – только внутрипартийные проблемы, проблемы государственного управления и социалистического развития России…

Под «последними письмами» понимается прежде всего «Письмо к съезду» и добавления к нему. «Письмо» было продиктовано 23, 24, 25 и 26 декабря 1922 года, добавление «К отделу об увеличении числа членов ЦК» – 29 декабря 1922 года, а добавление, касающееся только Сталина («Сталин слишком груб…» и т. д.) – 4 января 1923 года.

О «Письме к съезду» и добавлениях к нему ранее было сказано достаточно. Прибавлю лишь, что они носили крайне конфиденциальный характер и не предназначались, естественно, для печати.

Явно не для печати Ленин диктовал и письмо «О придании законодательных функций Госплану». Оно было продиктовано 27 и 28 декабря, и затем в два приёма 29 декабря 1922 года, и содержало ряд чисто деловых соображений, важных не для широких масс, а для узкого слоя высших управленцев. Так, Ленин писал (в смысле – диктовал):

«Я думаю, что во главе Госплана должен стоять человек, с одной стороны, научно образованный, именно по технической либо агрономической линии, с большим, многими десятилетиями измеряемым, опытом практической работы в области либо техники, либо агрономии. Я думаю, что такой человек должен обладать не столько администраторскими способностями, сколько широким опытом и способностью привлекать к себе людей» [1474].

Это письмо было передано Крупской в ЦК почему-то лишь в начале июня 1923 года и впервые опубликовано в 1956 году. Задержка с передачей письма странна, но, возможно, она объясняется тем, что Крупская не хотела снабжать Сталина дополнительными аргументами против Троцкого, а какими конкретно, поясню в своём месте…

30 декабря, а затем в два приёма 31 декабря 1922 года было продиктовано письмо «К вопросу о национальностях или об „автономизации“». И о нём было сказано ранее… Напомню, что оно содержало ряд резких слов в адрес Сталина, и впервые было опубликовано тоже в 1956 году – хрущёвцами.

В примечании 207 к 45-му тому Полного Собрания сочинений сказано, что «будучи тяжело больным физически, Ленин сохранил полную ясность мысли, необычайную силу воли, величайший оптимизм»…

Относительно воли и оптимизма сомнений нет, да и ясность мысли в целом видна из декабрьски-январских диктовок вполне. Но как раз в письме «К вопросу о национальностях или об „автономизации“» имеются и сумбурные места – здесь болезнь явно сказалась. Впрочем, не исключено, что эту диктовку в нужном направлении правила уже не ленинская мысль, а чужая, злонамеренная против Сталина, рука.

С этой ленинской диктовкой тоже всё обстоит странно! Ленин закончил её 31 декабря 1922 года. Затем его самочувствие лишь улучшалось, он продиктовал ряд статей для печати… Но в том же примечании 207 к 45-му тому утверждается, что «ввиду неожиданного обострения болезни 6 марта 1923 года Владимир Ильич не успел сделать окончательного распоряжения относительно письма».

Понять сие сложно…

С 1 января 1923 года до 6 марта 1923 года прошло 64 дня, и что же – у Ленина не нашлось времени отдать соответствующее распоряжение? Обнародовано письмо было, фактически, Лидией Фотиевой: 16 апреля 1923 года она накануне XII съезда направила письмо (реально – машинопись, конечно) в Политбюро, а точнее – отдала письмо Троцкому. Это не только высвечивает склонность Фотиевой к последнему, но и набрасывает на ситуацию покров тайны.