Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Итак, ХХ век – вот поворотный пункт от господства капитала вообще к господству финансового капитала…

Финансовый капитал – такая крупная, можно сказать, решающая сила во всех экономических и во всех международных отношениях, что он способен подчинять себе и в действительности подчиняет даже государства, пользующиеся полнейшей политической независимостью…» [706]

Кто будет отрицать, что это сказано не о сегодняшнем дне человечества? И даже – о завтрашнем, если мир будет оставаться капиталистическим, то есть – обречённым на регресс…

А вот ещё одно рассуждение:

«Какое громадное расширение такой (империалистической. – С.К .) системы стало бы возможным, если бы Китай был подчинён экономическому контролю групп финансистов, „поместителей капитала“, выкачивающих прибыли из величайшего резервуара, который только знал мир, с целью потреблять эти прибыли в Европе…» [707]

Здесь ведь тоже есть над чем подумать современным и китайцам, и не китайцам… Как стоит подумать и над тонко уловленной Лениным склонностью монополий к искусственной задержке научного, технического и технологического развития, к переводу промышленного производства из развитых стран в Азию…

При этом каждый свой тезис Ленин подтверждал фактами и цифрами.

Он сформулировал пять системных признаков империализма, но особенно поразительно то, что он указал на опасность разделения мира на страны-рантье и страны-должники…

Он писал и о всё большем паразитизме империализма, сообщая, например, что в Англии (это сто лет назад!) число рантье достигло миллиона при постоянном понижении процента производительного населения, что «на одни только скачки и охоту за лисицами Англия (естественно – Англия „белой сволочи“. – С.К .) расходует ежегодно 14 миллионов фунтов стерлингов (около 130 млн. рублей)…»

Чтобы масштаб последней цифры был понятнее, сообщу, что годовой бюджет Министерства народного просвещения Российской империи составил в 1913 году 143,1 миллиона рублей.

И такую развесёлую жизнь весьма значительный слой англичан обеспечивал себе не за счёт собственных усилий, а за счёт политического и экономического колониализма… Ленин писал о новом «классе» «лиц, совершенно отделённых от участия в каком бы то ни было предприятии, – лиц, профессией которых является праздность», но он же выявил и ещё более опасную, тупиковую социальную тенденцию…

«Капитализм, – писал Ленин, – выделил теперь горстку (менее одной десятой доли населения земли, при самом „щедром“ и преувеличенном расчёте менее одной пятой) особенно богатых и могущественных государств, которые грабят – простой „стрижкой купонов“ – весь мир. Вывоз капитала даёт доход 8 – 10 миллиардов франков в год… Понятно, что из такой гигантской сверхприбыли (ибо она получается сверх той прибыли, которую капиталисты выжимают из рабочих „своей“ страны) можно подкупать рабочих вождей и верхнюю прослойку рабочей аристократии…

Этот слой обуржуазившихся рабочих, вполне мещанских по своему образу жизни, по размерам заработков, по всему своему миросозерцанию… есть главная социальная опора буржуазии …» [708]

Выше дана вполне современная характеристика социальной и системной сути того, что позднее будет названо «золотым миллиардом».

Для кого-то, живущего на одной планете с Лениным и его товарищами по партии большевиков, было интереснее затравить несчастную лисицу, чем жить для того, чтобы жизнь всех людей – всех, всего человечества – становилась умнее, справедливее, добрее, чтобы каждый мог полностью развить свои способности – кто бульшие, кто меньшие, но – полностью. Но эта преступная праздность ума и души была антагонистична всему настрою разума и души Ленина и его единомышленников.

В мире всегда были и первые – глазеющие на бои гладиаторов, присваивающие себе право «первой ночи», закупающие рабов в «чёрной» Африке и загоняющие на парфорсной охоте лисиц, но были и вторые – восстающие, некорыстные, живущие иным: «Если проиграю, то – лишь себя, если выиграю – выиграет весь народ».

Впрочем, Ленин проигрывать даже себя намерен не был.

Да и не игрой это было, а борьбой и жизнью…

«Империализм…» отнял у Ленина много и сил и времени, а у Крупской опять обострилась болезнь, и в середине европейского июля 1916 года Владимир Ильич и Надежда Константиновна опять уехали в горы – в высокогорное местечко Флюмс неподалёку от Цюриха в «молочный» дом отдыха Чудивизе. Русских там не было никого, и они – как в дни молодости – были полностью предоставлены самим себе.