Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Это же следует сказать и о профессиональном революционере… А Ленин был высоким профессионалом своего революционного дела.

Рисковать собой, бросая бомбу в великого князя, глупо и бессмысленно.

Рисковать собой, когда грозит арест и долгое выключение из работы по руководству партией, необходимо по чисто деловым соображениям. И Ленин без колебаний ступает на ненадёжный лёд Финского залива – как это было осенью 1907 года…

Подвиг?

Нет, конечно, – досадная, чреватая гибелью, но – необходимость.

И – не более того…

Свою работу Ленин никогда не считал героической, а когда работа требовала от него героизма, он воспринимал это как неизбежные издержки работы, как досадную её специфику.

Так смотрели на дело в революционной эмиграции далеко не все, к тому же – в эмиграции, весьма разнородной по политическим платформам, по возрасту и опыту работы эмигрантов, по рисунку натур типичных представителей различных эмигрантских кругов: эсеров, бундовцев, меньшевиков, «трудовиков», анархистов, и т. д. и т. п.

Не только убеждения, но и быт большевиков и, скажем, меньшевиков, очень различались. Меньшевик Юлий Мартов, например, был неряшлив и интеллектуально, и в быту. Большевик Владимир Ульянов, напротив, имел строгий, чётко логичный ум, был аккуратен в одежде и общежитии.

Но с тем же Мартовым – бывшим близким другом, Ленину приходилось постоянно общаться лично и через письма, обсуждать хотя бы частично общие задачи и проблемы, дискутировать, пытаться переубедить…

Было бы небесполезно отдельную главу посвятить анализу эмигрантских писем Ленина к тем или иным адресатам, где речь идёт только об отношении к тому или иному партийному деятелю – Радеку, например…

И параллельно – анализу переписки Ленина в тот же период с тем же деятелем, с тем же Радеком…

Читая многие ленинские письма год за годом, скажем, с конца 900-х до середины 10-х годов, не всегда поймёшь – об одном и том же человеке, или о разных людях пишет Ленин?

И, в свою очередь, не всегда понятно – Ленин, или кто-то другой в разное время пишет об одном и том же человеке?

Глупцы усматривают в этом факте (а это – факт!) «политиканство» Ленина, его якобы склонность к интригам, к склоке, и т. д. В действительности же Ленин был вынужден то и дело идти на компромиссы там, где это было возможно, а при этом ни за что не идти на компромиссы там, где они были недопустимы.

Линия Ленина нередко бывала гибкой, но всегда – последовательной, непрерывной в своём развитии. Можно ли было сказать то же самое о многих, с кем Ленину по его деятельности профессионального революционера приходилось в эмиграции взаимодействовать?

Отсюда и проистекали разные оценки одного и того же человека в разные периоды. Не Ленин был непоследователен, непоследовательными и противоречивыми были многие из тех, с кем ему приходилось иметь дело.

Политическая эмиграция, а тем более – дореволюционная российская политическая эмиграция, неизбежно была чревата ссорами уже потому, что в психологическом отношении политическая эмиграция – всегда стресс.

Ленин, Крупская и другие – даже самые «твердокаменные», большевики-ленинцы исключением здесь не были и быть не могли! Просто кто-то переносил стресс мужественно, а кто-то им, так сказать, любовался.

Ленин оказался вне Родины не потому, что совершил уголовное преступление и сбежал от наказания, а потому, что его не устраивало на Родине её общественное устройство и он хотел заменить его другим. Он любил Россию, а жить в ней и работать не имел права, потому что для той России, которая есть, он был официальным изгоем.

Примирись со строем, и сможешь вернуться, увидеть мать, сестёр, брата…

Увидеть русские берёзовые рощи, Волгу, московские улочки, Невский в Питере, пойти в Третьяковку…

Да попросту сможешь услышать родную русскую речь – не в эмигрантском застолье, а на приволье, под родным небом!

Ан нет!

Конечно это был стресс – подавляемый, загнанный в подсознание, но постоянный. А на всё это накладывались политические разногласия в партийной среде, непонимание и ещё много всякого разного…

Жизнь в эмиграции всегда не сахар, и даже деятельная политическая эмиграция накапливает психологическую усталость. Причём поводы к этому дают не только враги, оппоненты, но и нередко товарищи. Вот Ленин пишет 25 февраля 1911 года Алексею Рыкову:

«Дорогой Власов! Сейчас получил Ваше письмо и спешу ответить немедленно…