Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Слишком разнородны и разнокалиберны те элементы, из которых приходится рабочему классу выковывать себе свою партию. Выкует…, выкует скорее, чем кажется иногда с точки зрения треклятого эмигрантского положения… Такие люди, как Михаил, тому порукой.

Жму крепко руку и Вам и Марии Фёдоровне (М. Андреева, жена Горького. – С.К .), ибо теперь у меня есть надежда, что нам с Вами придётся встретиться ещё не врагами.

Ваш Ленин" [540].

Вилонов был намечен Лениным для кооптации в ЦК, однако в начале 1910 года у него обострился туберкулёзный процесс и он уехал в Швейцарию, в Давос, на лечение. Ленин переписывался с ним, хлопотал о партийной субсидии, о чём 30 апреля 1910 года писал жене Вилонова – Марии Золиной, тоже партийке. Увы, 1 мая 1910 года Вилонов умер. Ещё одна потеря, и не из малых – Вилонов подавал большие надежды.

Возвращаясь же к каприйской школе, скажу, что с ноября 1910 года по март 1911 года она была продолжена в Болонье – здесь лекции читали Богданов, Луначарский, Троцкий, Лядов, Маслов (тот самый, которому молодой Ленин писал когда-то письма) и другие…

Ленина приглашали и в Болонью, но он написал в ответ письмо "Товарищам-слушателям школы в Болонье", где приглашал их, опять-таки, в Париж [541].

А затем Ленин через Школьный комитет ЦК провёл решение об организации партийной школы под Парижем – в Лонжюмо. Слушатели были отобраны в местных организациях и утверждены мандатной комиссией. Всего в школе было 13 слушателей и 5 вольнослушателей. Большинство составили большевики, были представлены также меньшевики-партийцы и один "вперёдовец".

Вот программа школы и лекторы: рабочее законодательство (Н. А. Семашко); парламентаризм и думская с.-д. фракция (Н. А. Семашко); профессиональное движение в России и на Западе (Д. Б. Рязанов); история социалистического движения во Франции (Шарль Рапопорт); история социалистического движения в Бельгии (Инесса Арманд); история социалистического движения в Германии (Ш. Рапопорт и В. Л. Ледер); история литературы и искусства (А. В. Луначарский), государственное право и бюджет (А. Ю. Финн-Енотаевский и Ю. М. Стеклов); газетная техника (А. В. Соколов-Вольский)… Историю партии читали Зиновьев и Каменев.

Ленин прочёл около 60 лекций, включая курс политэкономии, аграрный вопрос, теорию и практику социализма, курс философии и материалистического понимания истории… Занятия продолжались до конца августа 1911 года, после чего слушатели разъехались на нелегальную работу в Россию [542].

Подробные сведения о школе в Лонжюмо мы находим в документах охранки, опубликованных после Октября 1917 года. В последнем их издании ("Большевики: Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 г. бывш. Моск. Охранного Отд-ния. 3-е изд. М., Политиздат, 1990) характеристика школы и состава лекторов, слушателей, описание курсов и т. д. занимает 15 страниц, начиная со 120-й.

Там, к слову, указывается, что "17 сего (1911 г. – С.К .) августа чтение лекций было прекращено ввиду полного истощения всех имевшихся в распоряжении школьной комиссии средств", и что «на путевые расходы отъезжавших было роздано в среднем до 200 франков на человека».

Провокатор Бряндинский, "осветивший" школу московской охранке, отметил даже, что два раза устраивались групповые выезды: "первый раз 14 июня в Париж на национальный праздник (день взятия Бастилии. – С.К .)… и второй раз в Версаль", при этом первый раз «на выпивку» было израсходовано до 150 франков, а второй раз «лишь 60–70 франков».

Бряндинский оказался объективным информатором и отметил, что "при расходовании партийных денег на личные потребности каждым из школьников в отдельности соблюдалась экономия" и лишь "при тратах целой группой особенно не стеснялись". Впрочем, 150 франков один раз на компанию человек в тридцать, многие из которых приехали из подполья и должны были уехать в подполье – это не так уж и много.

Интересные воспоминания о школе в Лонжюмо оставила и Крупская, на которой лежала организация переписки слушателей с родными. Из колоритных воспоминаний Надежды Константиновны (в деталях подтверждаемых донесением Бряндинского) видна дружная, товарищеская атмосфера в этой французской деревне в 15 километрах от Парижа – не очень уютной, не курортной, но удобной тем, что там не жило никого из русских. Для слушателей-"нелегалов" это было обстоятельством существенным.

"Занимались много и усердно, – писала Крупская. – По вечерам иногда ходили в поле, где много пели, лежали под скирдами, говорили о всякой всячине. Ильич тоже иногда ходил с ними"…