Петр Рябов - История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том II

Славянофил Иван Сергеевич Аксаков доказывал в своих статьях, что евреи составляют в России «государство в государстве» и направляются из зарубежного центра с целью установления всемирной власти еврейского народа, стремясь достичь «миродержавства антихристианской идеи во образе миродержавства еврейского».

3 мая 1882 года были изданы «Временные правила о евреях», существенно ограничивавшие их права. Была резко сокращена «черта оседлости» (территория, где дозволялось селиться евреям). В «черте оседлости» евреям запрещалось жить вне городов и местечек, ограничивалась их экономическая деятельность, запрещалось возглавлять банки, владеть недвижимостью в сельской местности, заниматься сельским хозяйством. Из Москвы и Московской губернии были принудительно выселены и при этом ограблены 17 тысяч евреев-ремесленников – наименее обеспеченная часть еврейского населения. Жёстко ограничивался доступ евреев к образованию: устанавливались квоты – не более 10 % в университетах в черте оседлости, не более 5 % – вне её, не более 3 % – в столицах. В 1889 году евреям было запрещено заседать в судах присяжных. Были введены запреты на доступ евреев к ряду профессий. В 1887 году Ростов-на-Дону и Таганрог были изъяты из черты оседлости. Антисемитизм был объявлен официальной политикой и повсеместно пропагандировался в печати. Евреев травили, объявляли главным внутренним врагом России, оплотом революционного движения. Не удивительно, что подобные меры властей и в самом деле толкали многих евреев в ряды революционеров.

Подобные же гонения обрушились в эти годы и на поляков: запреты на польский язык и культуру, закрытие костёлов, запрещение изучать польский язык в школах. С 1860-ых годов, после подавления героического польского восстания, бывшее Царство Польское презрительно именовалось официально Привисленским краем. В школах и в делопроизводстве допускался исключительно русский язык. Ставилась задача уничтожения польской культуры и принудительного обрусения мятежных поляков. Тысячи из них были депортированы в Сибирь. Поляки не допускались к занятию важных государственных постов. «Поляк» означал для власти и обывателя: «революционер», «крамольник», «подозрительный человек». Широко практиковалось принудительное обращение поляков в православие.

Точно также принудительно обращали в православие униатов на западе России и в Польше, «инородцев» мусульман на востоке страны, лютеран в прибалтийских губерниях, ламаистов (калмыков и бурят). Отказывающимся переходить в официальную веру запрещалось строить свои храмы и проводить богослужение. Особенно жестоким гонениям были подвергнуты староверы и сектанты (духоборы, штундисты), у которых власти нередко отнимали детей, запрещали им молитвенные собрания, ссылали в Сибирь. Велась суровая борьба с местными языками на окраинах: повсеместно насаждались русский язык и православная вера.

В эти годы фактически была уничтожена автономия Великого княжества Финляндского в составе России. Были серьезно ограничены права финляндского сейма, на все ключевые посты были поставлены русские, официальное делопроизводство было переведено на русский язык, была упразднена самостоятельная финляндская армия. Это, естественно, вызвало существенный подъем сепаратистского и революционного движения в Финляндии, бывшей до того одной из самых спокойных частей Империи, а к началу ХХ века превратившейся в клокочущий вулкан: с массовой легальной оппозицией самодержавию и влиятельным вооружённым подпольем.

Официальный антисемитизм, антиполонизм, насильственная русификация окраин, дискриминация «инородцев» и «иноверцев», натравливание на них русского населения и насаждение ненависти между этими народами и «истинно русскими людьми», религиозный и национальный гнёт в Финляндии, Польше, Прибалтике, Средней Азии, на Кавказе, – не столько сплотили русский народ вокруг императорского трона, сколько породили широкие движения протеста на окраинах огромной Российской Империи. Угнетаемые и завоёванные народы не желали более терпеть иго Российского Государства. Подобная политика самодержавия не столько «выпускала пар» недовольства, сколько подготавливала мощнейший общественный взрыв, который и произошёл в самом начале ХХ века.

Контрреформы и жесточайшая реакция в политической, духовной и социальной сферах сочеталась в 1880-ые – 1890-ые годы с бурными экономическими преобразованиями. Если на посту министров внутренних дел находились крайние реакционеры (Толстой, потом Сипягин и, наконец, Плеве), то на другом ключевом посту в правительстве – министра финансов – находились более либеральные чиновники, сочетавшие консерватизм и охранительство с реформаторством: Бунге, Вышнеградский и, наконец, Сергей Юльевич Витте, с именем которого связана очередная попытка ускоренной индустриализации России. По своим целям и стратегии эта попытка напоминает как предшествующую (времён Петра I), так и последующую (эпохи И.В. Сталина). Как и в других названных случаях целью индустриального скачка было ускоренное развитие российской военной машины (чтобы она не отстала от Европы), а главным источником средств на индустриализацию послужило принудительное выкачивание средств из крестьянства. Жертвой промышленного роста оставалась, как и в других случаях, разоряемая государством деревня. В виттевской индустриализации решающую роль как всегда играло государство, насаждающее сверху капитализм, контролирующее и организующее промышленность посредством государственных заказов, кредитов, субсидий, ввоза иностранных капиталов, формирования собственной буржуазии около себя и под своим неусыпным контролем.