Коллектив авторов История - Суд общества офицеров и дуэль в войсках Российской Армии

Иногда такое отмщение носило полный характер войны (bella private), а иногда оно осуществлялось в форме единоборства, поединка, обставленного целым рядом торжественных форм, выработанных рыцарством, с его военными забавами и турнирами.

С усилением государственной власти короли потребовали, чтобы бароны подчинялись в своих спорах королевским судилищам. Рыцари уступили королям, но не вполне; они согласились, чтобы распри их об интересах имущественных разбирались королевскими судами, но не дела об оскорблении чести. Рыцарство считало обращение в делах чести к королевскому суду с его медленным судопроизводством и чернильно–бумажною процедурою унизительною трусостью; оно бы вызвало, ежели бы могло, на дуэль самый суд за один лишь вопрос: «кто и чем его обидел?» [62]. Короли смотрели на дуэли как на присвоение государственного права войны, как на нежелание подчиниться авторитету правительства, и поэтому издавали законы, воспрещавшие дуэли [63]. Чем более уклонялось рыцарство от королевского суда и дошла в своих преследованиях до того, что не только облагала ее смертной казнью, но и подвергала нарушителей осрамительным, унижающим честь и достоинство [89]наказаниям. Но, несмотря на суровые запреты, обычай дуэли продолжался под влиянием установившихся понятий. Этому содействовала и неудовлетворительность судебной охраны чести, почему законодательства начали обращать внимание, при запрещении поединков, и на лучшую охрану чести путем закона.

Обращаясь к юридической природе поединка, мы видим, что поединок заключает в себе двойное посягательство: с одной стороны против личного блага жизни или здоровья, а с другой — против государственной власти, как акт недозволенного самоуправства. Законодательства XVII и XVIII столетий выдвигали, по преимуществу, как мы видели, последнюю его сторону. Таковы во Франции — муленский ордонанс 1566 г., édit de Blois 1575 г., объявивший дуэль оскорблением величества, в Германии имперский закон 1688 г. [64]и целый ряд Duellmandat’ов. Французская революция, отменив сословные привилегии, привела и к отмене особых законов о поединке. В уголовном кодексе, изданном Во время революции (1791 г.) дуэль была вовсе пропущена. Точно также и в позднейшем, ныне действующем кодексе 1810 г., нет вовсе постановлений о дуэли. Отсюда, по общему мнению, следовала безнаказанность убийства на поединке, — притом с той разницей, что старое право рыцарей стало общим достоянием всего развитого класса. В объяснение этой системы приводили теперь не феодальные права, не имевшие уже никакого смысла, а высшие начала справедливости и свободы: право располагать по произволу своею жизнью [65]. Разумеется, это объяснение нельзя назвать разумным. Человек может располагать собою; но, убивая другого на поединке, он уже не только располагает своею, но и чужою жизнью. [90]

Император Наполеон I терпеть не мог дуэлей, хотя и не издавал против них никаких запретительных законов. По мнению Наполеона, «никто не имеет права рисковать своей жизнью ссоры ради, так как жизнь каждого гражданина принадлежит отечеству; дуэлист — плохой солдат». Эта система безнаказанности, на основании начала личной свободы, была уничтожена во Франции в 1837 н. и заменена системой приравнивания поединка к умышленному убийству не путем законодательным, а путем судебного толкования. Главным деятелем этого изменения был тогдашний генерал–прокурор Дюпен, доказавший в своем заключении, что отмена законов о поединках должна быть рассматриваема как восстановление общего правила о наказуемости последствий поединка по законам об убийстве или телесных повреждений. Главнейшие доводы генерал–прокурора Дюпена против безнаказанности дуэли заключаются в следующем:

«Ненаказуемость дуэли выводили из двух начал: свободы соглашения и одновременности нападения и защиты. Но договариваться можно не обо всем: законы запрещают договоры, противные добрым нравам и общественному порядку; договор о поступлении в пожизненное услужение, об азартной игре, о взаимном самоубийстве никогда не будет признан законным. Что касается до аргумента одновременности защиты и нападения, он также не может иметь, строго говоря, юридического значения. По самой этой одновременности и не может быть необходимой обороны, как ее установил закон. Нет необходимой обороны, потому что в то же время происходит от того же лица и нападение, потому что здесь более ищут убить соперника, чем защищаться. Нельзя признать здесь состояние необходимой обороны в особенности потому, что на дуэли человек сам себе создает опасность, вследствие заранее назначенного места встречи и притом с полного своего согласия. Признавать безнаказанность дуэли на том только основании, что она предрассудок, которому невольно подчиняются, — тогда надобно признать и все другие предрассудки: корсиканскую вендетту, наследственную месть у наших черкесов. Наконец, признать безнаказанность дуэли — значит разрушить общественный порядок, [91]отодвинуть назад его законы и суды; значит дать каждому право творить самому суд и расправу; делать каждого законодателем, судьей и палачом в своем собственном деле, давать ему право определять собственной властью смертную казнь за обиды, часто самые легкие и ничтожные».