Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

61 История второй мировой войны. 1939–1945. Т. 4. С. 158.

62 Куманев Г. А. Указ. соч. С. 25.

63 История второй мировой войны. 1939–1945. М., 1976. Т. 6. С. 342.

64 Вторая мировая война. Краткая история. М., 1984. С. 297.

65 Правда. 1975. 15 февраля.

66 История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1970. Т. 5. Кн. 1. С. 459.

67 Шаги пятилеток. Развитие экономики. М., 1968. С. 124.

68 Советский тыл в Великой Отечественной войне. М., 1974. Кн. 1. С. 114–115.

69 Краткая история СССР. М., 1983. Ч. 2. С. 420.

70 \Уегпег Мах. Апаск сап \У 1п т 43. ВозЮп, 1943. Р. 24–25.

71 История второй мировой войны 1939–1945. М., 1982. Т. 12. С. 160, 161.

72 Краткая история СССР. Ч. 2. С. 420.

73 Там же.

74 Правда, 1942, 8 июня.

Все мои семь встреч с В. М. Молотовым (1983–1986) были на государственной даче № 18 в подмосковном поселке Жуковка‑2.

Первая из них состоялась 15 октября 1983 г. О ней договорился с Молотовым бывший управляющий делами правительства в годы войны доктор экономических наук Яков Ермолаевич Чадаев. Наш визит к нему несколько раз откладывался из–за недомогания то Молотова, то Чадаева, но, наконец, все препятствующие причины отпали, и вот мы подъезжаем к даче.

— Он вас давно ждет, — говорит встречающая нас «экономка» Молотова. Шаркающей походкой идет навстречу нам «хозяин» дачи. Он очень изменился, поэтому трудноузнаваем. Большая, наклоненная набок голова, очень редкие, короткие усы, нет пенсне. Дрожащие кисти рук (видимо, болезнь Паркинсона). На Молотове теплая рубашка в крупную клетку с потертым воротником и потертыми рукавами…

Проходим в небольшую гостиную со скромной мебелью. Круглый стол, софа и недорогой сервант с посудой. На серванте овальный художественный портрет жены Молотова — Полины Семеновны Жемчужиной — Молотовой. Около стола — большой телевизор, правда, черно–белого изображения. Несколько стульев под чехлами из белого полотна.

Мы усаживаемся за стол и начинаем беседу. Прежде всего справляемся о здоровье «хозяина» дачи. Молотов отвечает, что для его возраста оно вполне сносное, хотя после перенесенного в прошлом году воспаления легких стал хуже слышать.

— Мы ведь с Вами земляки, Вячеслав Михайлович? — говорит Чадаев.

— А Вы откуда родом?

— Город Омутнинск Кировской области.

— Ну, если иметь в виду область, то, действительно, земляки — вятичи, — соглашается Молотов. — И в Омутнинске мне доводилось бывать. Но родом я все же из другого места — из села Кукарка. И у меня есть другой известный земляк. Так уж распорядилась история, что из одного села вышли два председателя Совнаркома: Алексей Иванович Рыков и я. (Меня особенно поразило, что имя Рыкова было произнесено Молотовым полностью и даже с каким–то уважением.)

Постепенно мы переходим к разговору на исторические и политические темы. Молотов сам предлагает, чтобы гости расспрашивали его обо всем, что интересует.

Я сразу задаю вопрос о секретном протоколе к советско–германскому пакту о ненападении от 23 августа 1939 г. Был ли в действительности такой дополнительный протокол?

— Трудный вопрос затронули, — замечает Молотов. — Ну, в общем, мы с Риббентропом в устном плане обо всем тогда договорились.

Следующий вопрос касался рассказа А. И. Микояна о том, как германский посол в Москве фон Шуленбург предупредил советское руководство о предстоящей агрессии против СССР.

Молотов задумался, потом ответил:

— Что–то не помню. Вряд ли…

Я. Е. Чадаев интересуется степенью виновности сподручных Берии — Абакумова, Меркулова, Деканозова и других.

— Надо бы внимательно посмотреть все документы, ведь подлинных врагов и нестойких элементов в нашем обществе было немало. И проведенная чистка накануне войны была оправданным делом. Хотя при этом допускались и ошибки, — говорит Молотов и переключает разговор на вопросы текущей политики, нашей внутренней жизни.

— О трудностях нашего развития замалчивать нельзя, — замечает он, — это создает такое представление: что же это за социализм? Этого не хватает, того не хватает. Очень большие испытания. Вот помогаем Польше. Одна она не устояла бы, конечно. Я считаю большим плюсом, что появился Ярузельский. Похож на честного, понимающего социализм, его законы. Он не торопится, и не нужно торопиться. Мы же торопимся. У нас уже объявлен настоящий полный, зрелый социализм. С моей точки зрения, тогда можно говорить о развитом социализме, если он растет, если можно учесть недостатки. Когда же замалчивают отрицательные стороны, получается большой вред. Торопливость порождает оппортунизм. А что сейчас у нас? И хлеба не хватает, и мяса не хватает, материалов для одежды. И то, что мы выдержали, неуклонно все усиливая социалистический строй, — это все же не дает права сказать: «У нас зрелый социализм». Слово «зрелый» я вообще считаю неподходящим для нас. Но мы идем по пути создания развитого, все более всесторонне развитого социализма. И находимся в самом начале этого пути. Надо еще десятки лет поработать, десятки лет. Причем в условиях, когда мы живем в капиталистическом окружении.