Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

Пришлось мне связываться с «тем» Ковалевым, объясняться, дать телефон Поскребышева, что и решило дело. Ковалев выслал в Смоленск Вачуева под охраной чекиста.

В этих разговорах и переговорах прошло два дня. Звоню первому секретарю Смоленского обкома партии товарищу Савинову, прошу принять. Он принял тут же. Ему я сказал о постановлении Политбюро ЦК, о поручении Сталина в семь дней принять дорогу от Русанова. Я уже двое суток сижу в управлении дороги и не могу дознаться, где Русанов. Формально он под домашним арестом, но его нет ни дома, нигде.

— Я сам тут недавно, — сказал Савинов. — Столько дел, голова кругом идет. Правду сказать, до железной дороги еще не добрался. Слышал от Наседкина, что там разоблачена группа вредителей и диверсантов.

— Наседкин — это кто?

— Начальник управления НКВД по нашей дороге.

Я сказал Савинову, что арестован практически весь руководящий состав Западной дороги и здесь, в Смоленске, в управлении дороги, и в ее отделениях в Вязьме, Рославле, Орше, Минске. Таким образом, дорога полностью обезглавлена и по всем главным показателям скатилась на последнее место среди дорог страны. Некому спрашивать работу с подчиненных, некому за нее отвечать. Дисциплина резко упала. Поскольку дорогу мне принять не от кого, должен буду доложить в Центральный Комитет, что Смоленский обком пустил железнодорожное дело на самотек.

— Неприятный факт, но факт, — согласился Савинов. — Не смогли бы вы это же рассказать на бюро нашего обкома?

— Могу. Когда?

— А прямо сейчас, — сказал он и снял телефонную трубку.

Примерно час спустя все товарищи — члены бюро Смоленского

обкома собрались в кабинете первого секретаря. Савинов представил меня и дал слово. Я повторил то, что говорил Савинову. Прибавил, что случись сейчас военное нападение или другие чрезвычайные обстоятельства, наша главная стратегическая железная дорога с ними не совладает. Она просто встанет, и никакие окрики не помогут. Дорога обезглавлена, я вынужден ехать в Москву и доложить обстановку в Центральный Комитет партии.

Худой человек с мелкими чертами лица, одетый в военную гимнастерку без знаков различия, спросил:

— А нельзя ли упорядочить дела на дороге без Вашей поездки в Москву? С нашей помощью?

Савинов, который сидел со мной рядом, шепнул, что это Наседкин.

— Можно упорядочить, — ответил я Наседкину. — Но при условии, что вы освободите из–под домашнего ареста специалистов, которых я назову. Это первое. А второе — запретите арестовывать железнодорожников без моего ведома.

Наседкин произнес несколько общих фраз о классовом притаившемся враге, об империалистическом окружении, о бдительности… Правильные слова. Однако человек, их произносивший, причинил уже Западной дороге такие беды, которые вряд ли под силу даже притаившимся врагам. Сказать ему и другим членам бюро это открыто я не мог. Да, у меня была сильная позиция — постановление

Политбюро ЦК ВКП(б) и личное поручение Сталина. И все же я должен был соблюдать сугубую осторожность в словах и поступках. Иначе и делу не помог бы и себя поставил бы под угрозу ареста.

Из оговорок Наседкина я понял, что он тоже боится. Факты свидетельствовали, что пока так называемые вредители и диверсанты стояли во главе дороги, она действовала исправно. Как только Наседкин очистил ее от «врагов народа», дорога резко сдала. Если там, наверху, оценят эти факты, плохо придется уже самому Наседкину.

Пришлось мне опять брать слово. Подчеркнул, что развал на Западной дороге находится под контролем центра. Тяжелое положение, сложившееся на ней, должны выправлять люди, специалисты своего дела. Но Западная магистраль фактически обезглавлена, снова подчеркнул я, и кто же будет выполнять эту первоочередную задачу?

Словом, заседание бюро Смоленского обкома ВКП(б) во многом способствовало упорядочению обстановки на Западной дороге, включая и проблему кадров. Нам удалось всего за один год в корне изменить рабочую атмосферу и вывести магистраль из отстающих в передовые. Еще совсем недавно ее руководителей и рядовых тружеников во всю ругали на каждом совещании–заседании. А теперь эти люди стали получать премии за ударный труд, а десятки наших товарищей были удостоены орденов и медалей (в числе их я получил орден Ленина). Западная железная дорога стала энергичным и жизнедеятельным коллективом.

Весной 1938 г. узнаем, что А. В. Бакулин снят с должности наркома путей сообщения, а позднее арестован, и НКПС вновь возглавил Л. М. Каганович, который до января 1939 г. оставался по совместительству и наркомом тяжелой промышленности.