Виталий Поликарпов: История нравов России

Хорошо знавший правящую среду России XIX века Е. Феоктистов в своих «Воспоминаниях» пишет о безнравственности, царящей в высших сферах: «Действительно, безнравственность была поразительная, она сделалась таким обычным явлением, что многие, даже весьма порядочные люди перестали возмущаться ею, относились к ней как к чему–то такому, с чем нужно поневоле примириться» (292, 293). Эту безнравственность культивировали самодержцы призывом: «Обогащайтесь!», считая это естественным (речь идет об Александре II).

Е. Феоктистов в своих «Воспоминаниях» пишет о значимости деятельности Герцена, который даже для стариков сделался авторитетом, не говоря уже о молодежи: «Таким образом, подготовлялось то необычайное явление, что люди вроде Чернышевского, Добролюбова, Писарева, какого–то Зайцева и других выступили вершителями судеб Русского государства, не останавливаясь даже перед самыми преступными замыслами» (292, 111). В определенном смысле это верно, ибо эти лица идеологически подготовили революционное насилие.

Шутов и карлов имела Анна Иоанновна (причем в шуты как наказание за переход в католичество были обращены князь М. Голицын и граф А. Апраксин) Елизавета Петровна и ее преемницы и преемники. До самого конца существования династии Романовых сохранился- обычай держать при дворе и в семьях вельмож шутов и карлов. В одном из своих писем М. Вильмот пишет, что «во многих лучших домах держат шутов — таков обычай» (98, 265). Об этом же сообщает и Б. Фабиани, рассматривая эпоху Николая II (38).

Физиологические исследования с применением такой техники, как спектрометрия, введение в кровь потенциометрических доз гормонов и лактатов, электроэнцефалограммы и измерения электрического сопротивления кожи, показывают, что эти выработанные на основе тысячелетней практики ритуальные позы действительно влияют на состояние организма. При созерцании ускоряется секреция определенных веществ, модифицируются процессы окисления и т. д., и все это происходит в условиях, которые, по–видимому, может воспроизвести экспериментальным путем нейрофизиология.

Приведем тогдашние цены: пуд говядины стоил 28 коп., пуд коровьего масла — 1 руб., пуд белой муки — 1 руб., бочка пива — 2 руб.

В разговоре с Феофаном Прокоповичем Петр говорит: «Вот я и думаю, не все обретается в Библии. Надо бы к десяти заповедям прибавить еще одну — против лицемерия и ханжества. Сей грех, коим так щедро наделил господь пастырей наших, наипаче монашеский чин, все иные грехи в себе содержит. Посуди сам. Прелюбодей и разбойник могут и не ханжить, а вот ханжа может быть и тайным разбойником и прелюбодеем. Таковы ханжи и все монахи наши: льстят, о божественном рассуждают, а сами бездельники. Воистину, как в старой пословице: ни богу, ни людям. (93, 190).

Не случайно, что в конце XIX — начале XX века для России характерен Ренессанс религиозной философии, представленной именами Вл. Соловьева, С. Булгакова, П. Флоренского, Н. Бердяева и др. и оказавшей влияние на культуру Запада XX столетия.

Митрополит Антоний говорит: «Есть одно, мало замеченное критиками стихотворение («В начале жизни школу помню я… — В. П.), в котором Пушкин описывает те два царящие в нашей общественной жизни греховные начала, что служили причиной его первоначального отступления от детской чистоты и от детской веры. Это — демон гордыни и демон разврата» (8, 6–7).

В этом смысле весьма характерен Пушкин, который, по Достоевскому, вмещал в себе в высшей яешаш совершенства широту русской души, позволявшей ему перевоплощаться в умы и сердца всех народностей, обнимать собою лучшие стремления всяком культуры.

«В самых типичных артелях Древней Руси, — отмечает О. Платонов, — могли участвовать все без исключения при одном условии — признании ими артельных основ. В складочные пиры, в пустынные монастыри, в братства и в вольные дружины могли входить и «лучшие» и «молодшие» люди, смерды, и бояре, и духовные лица, и даже князья» (205, 57).