Павел Загребельный - Я, Богдан (Исповедь во славе)

С высоты своей смерти я буду видеть множество голов чупринных мужских, женских, детских, они так тесно сбиты воедино, что по ним можно идти, как по дороге или по полю. Все будут плакать: и те, кто знал почему, и те, кто и не знал.

И тогда появится мой Самийло из Орка, обретет свою телесность, утраченную, казалось, уже навеки, и скажет им слово об их гетмане, которое он уже провозгласил мне, явившись духом в покои, где я лежу in extremis:

"Любезные паны полковники и вся старшина со всем товариществом Запорожского Войска и вся Украинская Речь Посполитая!

Хотя жизнь и смерть от начала сотворения мира присуждены волей всемогущей, выраженной нашим предкам высочайшим законом: "Живите и размножайтесь", "земля вы и в землю войдете", однако, несмотря на это, смерть человека наполняет сердца живущих невыносимой и непреоборимой скорбью. Суждено наконец и нам после прошедших веселых дней услышать печальное рыдание и потоками слез заливать лица свои, видя, что нашего гетмана Богдана Хмельницкого, которого в самом деле бог дал нам в полководцы, поразила неумолимая смерть и что тут на одре мы отдаем ему последние почести.

Умер наш рыцарский полководец, оставив после себя бессмертную славу, тот, от мудрости которого не только мы, его подручные, но и вся Украинская Речь Посполитая уповали на долгие годы счастливой жизни и расцвета! Умер тот, которому десница всемогущего оказывала всюду быструю помощь, когда он с вашими милостями, любезным панством, праведно ополчался, вставал за вольности и древние права на братьев и одновременно врагов наших - польских савроматов! Умер тот, от чьих пушечных и мушкетных громов сотрясалась не только ясносветная Сарматия древних вандалов и берега бурного Евксинопонта с их крепостями и замками (прежде всего в войне 1621 года, которая долго и счастливо велась под Хотином между польской короной и оттоманским царем Османом при помощи казаков, нашей братии), но и дрожали сами стены Царьграда, окуренные дымом казацких ружей! Умер, наконец, тот, чьими усилиями возрождены, может, раз и навсегда давние украинские права и вольности. Не время мне рисовать и выставлять заслуги и рыцарские дела, которыми вы славно проявили себя с сим полководцем, богом вам данным, гетманом Хмельницким, успешно и храбро сражаясь за давние права и свободы, растоптанные и поруганные поляками, нашими братьями; это шли вы следами древних помощников Александра Великого Македонского, своих предков славян, также скифов, кимвров и хазар. Пусть говорят человеческой речью о вашей рыцарской храбрости поля и долины, вертепы и горы, замки и пушечные жерла; пусть известят, с какой храбростью и геройской отвагой стояли вы за свои вольности против неприятелей и нашей сарматопольской братии, к чему направлялись и чем обозначали себя, при всесильной божьей помощи, на Желтых Водах, под Корсунем, Пилявой, Збаражем, Зборовом, Берестечком, под Белой Церковью, Львовом, Замостьем, Нестерваром и Баром, под Каменцом на Подолии, Батогом, Охматовом и на многих других местах, которых не могу перечислить.

К тебе обращаю я свое суетное слово, наш любимый полководец, давний украинский Одоакр*, славный Скандербег, гетман всего славного Запорожского Войска и всей казако-русской Украины, Хмельницкий Богдан! К тебе обращаюсь, хотя ты теперь неподвижно молча лежишь между четырьмя гробовыми досками; к тебе, чье властное слово мы, в числе ста тысяч, недавно слушали и были готовы по мановению твоей руки, по кивку головы броситься на врага! Почему так быстро превратился ты в безмолвного Гарпократа?** Лучше иди следами немого Агиса!*** Заговори к нам и научи, как жить и как вести себя с друзьями и недругами, которые нас окружают. Немой от рождения Агис спас выразительным предостережением своего отца-царя от убийства; ты же, красноречивый от рождения, скажи и охрани нас, чтобы не победили и не погубили наши враги; разорви хотя бы на малое время кандалы смерти и скажи нам ласковое и доброе слово на путь нашей дальнейшей жизни, наш храбрый и любимый гетман! Если же, подчиняясь смертному приговору, не можешь выполнить желание живых, то хотя бы там, у трона всевышнего, где мы надеемся увидеть тебя, выпроси, чтобы всемогущий дал нам после твоего ухода счастливую жизнь и сохранил нашу отчизну от врагов в целости и мире. А мы, жители земли, даем от себя торжественное обещание, что будем молить всевышнего, чтобы вместе со своими избранниками сделал тебя участником беспредельной хвалы".