Фредерик Кемп - Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

Была только одна проблема: Клей точно не знал, какую позицию занимает его нерешительный президент.

Лайтнер, в отличие от Клея, не считал себя сторонником холодной войны, но именно им он и был. Пятидесятитрехлетний выпускник Принстона высмеивал «салонных радикалов», как он называл своих товарищей-интеллектуалов, которые писали и говорили о «величайшем социальном эксперименте» – русском коммунизме. Он уверял Дороти, что через пару месяцев в Советском Союзе переменят тон. Он знал это по опыту. Он был сотрудником посольства в сталинской России и занимался эвакуацией посольской документации в 1941 году. Он работал с эмигрантами-антикоммунистами в Скандинавии, сидел в бомбоубежище в Лондоне с отважными британцами и приложил руку к составлению послевоенных соглашений, сожалея, что уступил большую часть Европы Советам.

Лайтнер сказал друзьям, что, если бы Клей был в Берлине 13 августа, американские войска сразу разрушили временную границу и восточные немцы не стали бы ее восстанавливать, опасаясь, что дело может закончиться войной. Он был согласен с Клеем, что США не могут себе позволить отступать, но беспокоился, что Клей не сможет победить американскую бюрократическую структуру в Берлине, как ту, с которой он столкнулся в 1948 году. Лайтнер, как номер два в министерстве обороны, держал связь с генералом Уотсоном в Берлине и послом Доулингом в Бонне.

Восточногерманская полиция остановила «фольксваген»-седан Лайтнера, когда он переваливался через первый из трех зигзагообразных бетонных барьеров контрольно-пропускного пункта. Лайтнер отказался предъявить документы и потребовал, чтобы пригласили советского представителя. В большинстве случаев восточногерманские полицейские пропускали американских дипломатов. Однако, получив новые указания, восточногерманский офицер отказался пропустить Лайтнера. Сегодня воскресенье, сказал он, и он не сможет связаться с советским представителем, покажите документы или возвращайтесь обратно.

Лайтнер опять отказался предъявить документы. В это время Дороти менторским тоном читала лекцию восточному немцу, стоявшему с ее стороны, о правах четырех держав в Берлине. Спор разгорался, участники разговаривали на повышенных тонах, бушевали страсти, прошло уже сорок пять минут, а советский представитель так и не появился. Лайтнер решил, что пришло время обострить конфликт. Послав сигнал тревоги Клею со специального телефона, установленного в машине, Лайтнер приготовился прорываться через границу. Он знал, что восточногерманские полицейские получили приказ стрелять в соотечественников, пытавшихся сбежать, но решил, что они не будут стрелять в американского дипломата, пытающегося въехать на территорию Восточного Берлина. Это уже был бы акт агрессии.

«Послушай, – сказал Лайтнер полицейскому, стоявшему у его окна, – мне очень жаль, но я собираюсь отстаивать свое право входить в любой сектор Берлина». И он завел двигатель.

«Прочь с дороги! Мы въезжаем!»

Лайтнер резко двинулся вперед, заставив полицейских отпрыгнуть в сторону. Однако автомобиль мог проехать по бетонному лабиринту только на небольшой скорости. Полицейские догнали машину и заставили Лайтнера остановиться. На этот раз их было уже больше, и они смогли окружить машину.

Один из них сердито крикнул: «Можете ждать здесь русского хоть до утра, чтобы пожаловаться! Конечно, если он появится здесь!»

В это время Клей начал готовить наступление. Он отдал приказ взводу из состава 2-й боевой группы проделать пятнадцатикилометровый путь от казарм Макнейр в Лихтерфельде до КПП «Чарли» на двух бронетранспортерах. Следом за ними шли четыре танка М-48 и бульдозеры. Клей и военный комендант Берлина генерал Уотсон отправились в оперативный центр, так называемый «бункер», расположенный в подвале американского консульства на Клей-аллее, чтобы руководить операцией. В здании, построенном в 1936 году как резервный штаб люфтваффе, во времена воздушного моста Клей устроил оперативный центр, и теперь он собирался использовать его для той же цели.

Начальник американской военной полиции подполковник Роберт Сэболик, стоя в деревянной будке военной полиции, расположенной в ста метрах от места действия, наблюдал через бинокль за разворачивавшейся драмой у КПП «Чарли». Получив приказ держать все под контролем до прибытия подкрепления, Сэболик, занимавшийся в студенческие годы боксом, запрыгнул в машину, объехал первый барьер, подъехал ко второму и с визгом затормозил перед «фольксвагеном» Лайтнера. Несколько полицейских с криками отскочили в сторону – еще секунда, и они бы остались без ног.