Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Примерно столетний период (750—850-е гг.) сравнительно мирных взаимодействий на водных путях и в центрах на волоках восточноевропейских лесных рек завершается обострением славяно-скандинавских отношений, а затем изгнанием «варягов» (свеев) из Ладоги. В ходе развернувшейся межплеменной усобицы ладожские словене в 862 г. обращаются к Рюрику. Этот предводитель викингов к тому времени владел землями в западной Ютландии и на фрисландском побережье, во фризо-скандо-немецко-славянском пограничье; он контролировал водный путь из Северного моря по р. Айдер в Хедебю, а незадолго до 860 г., видимо, покинул Дорестад (который вскоре после этого снова стал добычей викингов). Не исключено, что Рюрик был одним из организаторов блокады Бирки в 850-х гг. Изгнанный из Фрисландии местными жителями, «кокингами», Рюрик не ранее 864 г., однако, мог появиться в Ладоге; сомнения Г. Ловмяньского в такой возможности обосновывались отсутствием данных о связях в то время Ладоги с Фрисландией (Ловмяньский 1963: 240); однако публикация О. И. Давидан этих данных вскоре сняла эти сомнения (Давидан 1968:63), а хронология ладожской застройки вполне отвечает датировкам деятельности Рюрика (Кузьмин 2000: 59-61).

Безусловно, вождь викингов, появляясь в Ладоге, не ставил своей целью основание династии, которая возглавит государство с предстоящей тысячелетней историей. Цели, как и на Западе, сводились к контролю (на тех или иных условиях соглашения с местными силами, будь то король франков, primores фризских «кокингов» или племенной «старейшина» чуди, веси, мери, словен и кривичей «Земли нашей») над выходами морских путей: Дорестад или Хайтабу, Ладога и Изборск были вполне равноценны в этом отношении. На «момент призвания» нет еще речи о прочном территориальном объединении вокруг занятых «русью» центров: Рюрик строит крепость в Ладоге, а вполне равноценные по статусу вожди — «братья» — садятся в Изборске и на Белоозере. Во всех трех случаях речь идет, прежде всего, о контроле над магистральными выходами из Балтики — в Ладожское озеро, с Финского залива — на Нарову и водную систему Чудского бассейна на западе или в речной бассейн Волги на востоке «Верхней Руси».

Имена «братьев» давно рассматриваются как переосмысленный текст древнесеверной висы, в полном виде звучавшей бы вроде:

HroerekR Рёрикmed sine hus с домом своим true vasring верной дружинойtrue vaering и всем войском(ополчением, морской ратью)

Возражения филологов против такого рода реконструкций, вполне правомерные с лингвистической стороны, однако, не учитывают возможности существования «варяжского фольклора» в смешанной и двуязычной скандо-славянской среде, о чем в свое время писала Е. А. Рыдзевская (Рыдзевская 1978:166- 172); именно намеченное ею движение «устных преданий в летопись» допускает и бытование «драпы», сложенной на «не совсем правильном» древнесеверном языке, исполнявшейся «скальдом»-словенином в этой двуязычной среде дружинной «руси»; если киевский варяг говорил «по-росски» и «по-славянски» в середине X в. (Константин Багрянородный, 9,46-49), то, vise versa, любой «изгой любо Словении» среди «русинов» «Русской Правды» должен был в какой-нибудь мере владеть той и другой речью; диалоги «королевских саг» не оставляют сомнений в «двуязычии» киевского двора до середины XI в., а в Ладоге середины IX столетия славянский язык, вероятно, далеко не преобладал над скандинавским.

Имена «братьев» растаяли в тексте «драпы», а затем и «саги о призвании». В жизни же Рюрик, очевидно, очень недолго терпел практически независимых и равноценных ему по статусу «вождей дружин» в соседних и необходимых для прочного функционирования Ладоги «градах». Последовавшая «разборка братвы» была скоротечной и эффективной. В Изборске и на Белоозере появляются «мужи» Рюрика, положение закрепляется захватом Полоцка и Ростова, и тШи всШи обладайте Рюрик (ПВЛ). Рюрик же переходит в Новгород «и сьде ту тяжа раздан волости» (Радзивиловский и Троицкий I список ПВЛ), «и по тъм городомъ суть находници Варязи», и «отъ тЬхъ прозвася Руская земля, Новугородьци, ти суть людье Новогородьци отъ рода Варяжьска, преже бо бііша СловЬни»(ПВЛ 1926:19, с прим.).

Выход к Ильменю, постройка «новагорода» Рюрикова Городища были возможны лишь на условиях соглашения «ряда» со старейшиною словен, предпочтительно пересматривавшего первоначальное соглашение с ними же, весью и чудью; замена «князей» Равного «братского статуса» на «мужей» новгородского князя указывает на успешное и выгодное для славянской знати соглашение этого «переноса столицы» из Ладоги в Новгород.