Матвей Любавский - Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Привлекался огромный массив источников из всех основных отечественных и зарубежных (немецких, польских, венгерских) изданий XIX в. Широко использовались картографические источники XV–XIX вв., данные топонимики. Исследователю удалось реконструировать исторические факты, картины колонизационных процессов с помощью умелого использования, детального сравнения данных разнотипных источников об одном и том же событии, исторической ретроспекции.

В историко-географическом обозрении России, которое дал М. К. Любавский, охвачены огромные территории: Вологодский и Архангельский край, Дон, Кубань, Терек и Левобережная Украина, Поволжье, Сибирь, Урал, Казахстан и Дальний Восток. Историю колонизации этих районов он рассматривал не столько в хронологическом порядке, сколько по направлениям «колонизационных потоков».

В 24 главах исследования содержится богатейшая россыпь конкретноисторических наблюдений: о причинах, источниках, формах, путях, особенностях, темпах русского колонизационного процесса на различных этапах исторического пути России. Вопросы эти М. К. Любавский решал очень гибко, убедительно показывал и доказывал, что в зависимости от конкретно-исторических условий, в которых находилась страна, от целей и задач, стоявших перед народом и государством в освоении определенного географического района, преобладала та или другая форма («вольнонародная», «правительственная», «монастырская») [225] Там же. С. 131. .

Материал работы можно сгруппировать в 6 основных разделов по двум основаниям:

1) характер колонизационного движения («внешняя» или «внутренняя» колонизация), который прослеживался в тесной связи с социально-экономическим и политическим контекстом рассматриваемого исторического периода;

2) его форма, зависимость которой от породившей ее исторической действительности отмечается историком на протяжении всего курса [226] ЛюбавскийМ. К. Историческая география России… С. 38, 39, 91, 120, 124. .

Первая из тем, которую можно назвать условно «Историческая география Древней Руси» (IX первая треть XIII в.), освещается в 10 главах работы. Для этого периода характерна «внешняя» (экстенсивная) колонизация восточнославянскими племенами, а затем населением древнерусских княжеств северозападных и северо-восточных районов Восточной Европы.

Причины, породившие интенсивное освоение Северо-Восточной Руси, по мнению ученого, носили комплексный характер. Первая из них более высокий естественный прирост населения «на спокойном севере», где оно не встречало таких препятствий, как «на опасном юге». Вторая «прилив» населения с юга, обусловленный натиском кочевников (печенегов, половцев) и частыми разорительными усобицами князей. Третья влияние характера хозяйственной деятельности древнерусского населения (экстенсивное земледелие, рыбная ловля, охота, бортничество), которая заставляла его «раскидываться мелкими поселками на большом пространстве». И, наконец, четвертая «благоприятная этнографическая обстановка» на севере [227] Там же. С. 125. . Продвижение это происходило не без борьбы колонистов с аборигенами, но «нередко устанавливалось и мирное сожительство славян с финнами, которое, весьма вероятно, уже в древнейшие времена вело к их смешению» [228] Там же. С. 74. . Этими факторами можно объяснить, считал Любавский, резкое усиление в конце XII начале XIII в. Галицко-Волынского и Владимиро-Суздальского княжеств.

Изучение вопросов политической географии и географии населения Древней Руси IX–XIII вв. ученый увязывал не только с социально-экономическим и политическим фоном изучаемой эпохи, но и ее физико-географической основой. В главе IV курса («Степь и лес в начальные времена русской колонизации») Любавский на основе почвенных карт Европейской России и географической номенклатуры реконструировал ландшафт Восточной Европы XI–XIII вв. «Русская оседлость, писал историк, кончалась там, где кончались более или менее значительные леса и начиналось царство степи. Распределение же растительности в связи с соотношением речных систем определило и внутреннее размещение русского населения в древнейший период нашей истории». Этот вывод выглядит как-будто традиционно, в русле взглядов Соловьева и Ключевского. Но Любавский пошел дальше:

«Это размещение не было равномерным: русские селения были раскиданы известными группами, как бы островами среди степей, лесов, болот» [229] Там же. С. 85. . Подобная мысль, раскрытая ученым на конкретно-историческом материале, привела его к интересному выводу, своеобразно объяснившему политическую «рознь в Древней Руси, отсутствие политического единства, деления по землям и княжениям», которые «вытекали из одного и того же факта физического пространственного разобщения различных групп русского населения» [230] Ключевский В. О. Соч. М., 1956. Т. 1. С. 62. .