Валерий Замыслов - Горький хлеб (Часть 3)

- Опять-таки верно Борис Федорович надумал. Не один твой Гришка вместе с ним еще два десятка молодцев к иноземцу будут посланы. О том мне ведомо.

- Ты к Годунову близок. Он к тебе благоволит. Заступись за моего чада непутевого. Он мне в вотчине надобен. В деревеньки свои мыслю его снарядить. С мужичками у меня худо, разбредаются.

- О Гришке твоем слово замолвлю. Только зря ты его, князь Василий Федорович, в вотчине держишь. Я бы и сам непрочь у иноземца наукам поучиться.

- Вот и поезжай вместо мово Гришки. Тебе с немчином не впервой встречаться. На Москве вон болтают, что ты с аглицкими купцами в дружбу вошел, приказчиков своих на Белое море разослал, - продолжал брюзжать Масальский.

- Доподлинно так, князь Василий. О том я тебе еще в своей вотчине сказывал. Скрывать не стану. Есть у меня приказчик и в Холмогорах. С заморскими купцами хлебом торговать - прямая выгода.

- Срам, князь Андрей. Да и слухи все диковинные на Москве о тебе идут. Намедни сказывали, что-де, ты свейскому королю Иоанну через аглицкого купца тайные грамотки посылаешь.

- И о том ведаю, - посуровел в лице Телятевский. - Василий Шуйский меня повсюду чернит. Только я не князь Андрей Курбский, что святую Русь иноземцу продал. У меня нонче одна забота - торговать у немчина поучиться. Слава богу, что хоть Борис Федорович брехне Васьки Шуйского не верит.

Телятевский звякнул колокольцем. В палату вошел холоп.

- Принеси фряжского вина из погреба да квасу монастырского26.

Холоп поспешно удалился, а Масальский замахал руками:

- Уволь, уволь, Андрей Андреевич: пятница27 седни. Или забыл, князь, что по этим дням завсегда пост? И чарочки не пригублю.

- Богомолец ты, князь Василий. По христовым седмицам28 все живешь. А я вот грешник, князюшка. В святцы редко заглядываю.

- Завсегда у тебя ересь на уме. Панихида по царевичу нонче, не до вина теперь, - вздохнув, вымолвил Василий Федорович и, помолчав, произнес озадаченно. - Невдомек мне, князь Андрей Андреевич, отчего Борис Годунов своего злейшего врага Василия Шуйского в Углич по делу покойного царевича Дмитрия отправил? А вдруг князь Шуйский подтвердит то, что в народе людишки о Годунове говорят. Тогда не миновать ближнему боярину плахи.

- Не подтвердит. Пустое все это. Шуйскому Годунова не свалить. За Борисом Федоровичем все дворянство стоит, царь и войско стрелецкое. Да и не тот Шуйский человек, чтобы в лоб сильного супротивника бить. Он все исподтишка норовит ударить. Борис Федорович в правоте своей верен - вот и послал в Углич недруга.

- А так ли, князь Андрей Андреевич? Темные делишки вокруг нас творятся. Сомнения меня скребут.

- Борису Федоровичу я верю. И тебе советую его держаться, - твердо высказал Телятевский.

- Нет уж уволь, Андрей Андреевич. С татарином близко за один стол не сяду, - снова вскипел князь Масальский.

И быть бы тут ссоре. Не впервой друзьям старинным меж собой браниться. Но на их счастье ударили по Москве ко всенощной29. Богомольный Василий Федорович, так и не пригубив чарки, заторопился в храм. И уже от дверей прокричал с обидой:

- Одумайся, князь. Все бояре Годуновым недовольны. Василия Шуйского не сторонись. За княжью честь с Бориской борется, за боярство старинное. И тебе надлежит с нами быть.

Глава 34

КРЫМСКИЙ НАБЕГ

Оставшись один в палате, Андрей Андреевич, забыв о седмице, отпил из кубка вина и надолго задумался.

Василий Шуйский! Знатнейший предок великого князя Суздальского. На Руси среди бояр выше родом его и нет. Князь - корыстолюбец, известный хитростью, подлостью и скупостью своей. Большой охотник до наушников и сильно верующий чародейству. Князь - себялюбец, князь - изменник. Знал бы Масальский о всех его крамолах и воровских делах противу святой Руси!

Андрей Андреевич, откинувшись в кресло, вспомнил далекое прошлое. В те годы грозный царь Иван Васильевич огнем и мечом зорил последние княжьи уделы. Старший брат Никита Телятевский, кормившийся в Путивле, также попал в государеву опалу и умер в мрачных тюремных застенках. Ждал царского гнева и молодой князь Андрей. Немногие из бояр удержались в своих вотчинах. На защиту старинного боярства яростно поднялись Мстиславские, Колычевы, Юрьевы, Воротынские, Шуйские... И был тогда юный князь Андрей на их стороне. Потомки удельных князей плели тайные заговоры, подбивали на царя ремесленный люд и выжидали удобного случая, чтобы убрать неугодного государя с великокняжеского трона

И случай подвернулся. Из далеких южных степей, вооруженные луками, кривыми саблями и копьями, на низкорослых, выносливых лошадях хлынула на Русь стотысячная орда крымских улусников.