Виктор Суворов (Резун) - РАССКАЗЫ ОСВОБОДИТЕЛЯ

Проблем с увольнениями было много. Прежде всего, зачастую солдату просто некуда идти. Вот гарнизон, вокруг — зеленое море тайги. Если не тайга, то степь ковыльная, барханы, болота, горы. Или враждебное окружение. Самая мощная группировка советских войск находилась в Восточной Германии. Кроме того, советские войска находились в Польше, Чехословакии, Венгрии, на Кубе, во Вьетнаме. Солдаты, служившие в зарубежных странах, могли выйти за пределы части только в составе группы. Наши солдаты не очень любили коллективный отдых под конвоем, потому в увольнение не рвались и его не ценили. Уж если очень захочется, солдатик мог уйти в самоволку. За это ему грозило наказание — правда, и с наказаниями было не все так просто.

Командир роты мог арестовать солдата на трое суток, но у командира взвода такого права не было. Однако, дав командиру роты право посадить солдата на гауптвахту, советская власть в то же время ограничивала командира в этом праве. Оценка состояния дисциплины в подразделениях осуществлялась по количеству наложенных взысканий: в этой роте арестовано пять нарушителей, общий срок ареста 13 суток, а в соседней роте за тот же период набирается вдвое больше нарушителей и общий срок ареста 27 суток. Любому проверяющему ясно, какая из двух рот лучше, какой командир достоин похвалы и выдвижения.

Выходила чепуха. Каждый командир был вынужден скрывать проступки, а то и преступления подчиненных, чтобы не портить статистику состояния воинской дисциплины. Если командир скрывал проступки и преступления подчиненных, если своим правом карать нарушителей дисциплины старался пользоваться как можно реже, то дисциплина падала. Время от времени в Советской Армии издавались приказы о запрете практики оценки состояния воинской дисциплины по количеству наложенных взысканий. Приказы эти были правильными, однако они не указывали, как и по каким параметрам следует теперь оценивать дисциплину. Проходил год-другой, и все возвращалось на круги своя: у тебя в роте арестовано трое, общий срок вот такой, а у соседа ни одного ареста — вот как работать надо!

Лишенный возможности наказывать и поощрять солдат, каждый офицер изобретал собственную систему управления подчиненным ему подразделением, превращая в наказание отдельные виды боевой подготовки. Например, в одной роте солдаты знали: если что-то будет не так, первой же дождливой ночью после происшествия командир устроит занятия до самого утра. В другой роте наказанием было рытье окопов в каменистом грунте (а еще лучше — в глине) во время проливного дождя или снегопада.

Каждый командир оттачивал собственную систему наказаний. Самые толковые доводили ее до такого совершенства, что уже не нуждались даже в тех скудных правах, которыми их наделял Дисциплинарный устав.

Конечно, еще в военных училищах нас учили тому, как заставить подчиненных повиноваться. Но инструкции эти сочиняли теоретики, далекие от суровой армейской действительности. Потому каждый офицер на собственном горьком опыте эту науку постигал самостоятельно. Тот, кто нашел подход к подчиненным и особые методы влияния на них, вовсе не спешил делиться своими секретами с боевыми товарищами, ибо они были его прямыми конкурентами. Офицеры, овладевшие искусством управления подчиненными и научившиеся пользоваться данной им властью, чтобы добиваться от подчиненных нужных результатов, хранили это знание в глубочайшей тайне и не писали об этом учебников. Учебники писали доктора военных наук, которые знали армию только по фильмам «Солдат Иван Бровкин» и «Максим Перепелица».

Когда молодой офицер приходил на службу в войска, его старшие коллеги вовсе не горели желанием поделиться с новичком своим опытом, ибо он достался им слишком дорого, чтобы делиться им бесплатно. После окончания военного училища молодой офицер внезапно обнаруживал, что оказался в роли укротителя в клетке со львами. Его долго учили, но о львах он знал только то, что они относятся к семейству кошачьих. И тут включалась система естественного отбора: если молодой командир находил способы держать своих солдат в узде, система его принимала и продвигала, если нет — участь его была печальной.

Каждый офицер учился на своих ошибках, а если не дурак — то и на ошибках других, благо таких ошибок было много. Вот нам ставят в пример командира, который навел образцовый порядок среди подчиненных. Никто не знает, как именно ему это удалось. А его метод был прост: он вызывал в кабинет провинившегося солдата и избивал его, не оставляя синяков. И все у него было хорошо, пока коса на камень не нашла. Отмолотил такой командир очередного солдатика, а тот, не стерпев, схватил настольную лампу и вмазал командиру по роже — чтобы всем видно было. Конечно, солдат этот пойдет под трибунал. Но и командир его больше никогда не сможет управлять ротой таким, казалось бы, «эффективным» методом. И командиру полка не легче: ему надо снимать этого дурака с должности и переводить в другой полк, где его не знают, где солдаты ему в лицо смеяться не будут.