Александр Давыдов - Суверен. Сборник статей

Этот хаос относительно структурирован вокруг процесса оформления и вывода в формат социальных норм тех психических интенций, которые в прошлую эпоху не допускались к выражению, а теперь развиваются резко и стихийно. Это оформление, с одной стороны, обречено доламывать рамку советской идентичности, но, с другой стороны, вялотекущий конфликт между остатками универсалистичной советской матрицы и частными новыми интенциями и локальными социальными нормами не может быть разрешен полноценно до тех пор, пока не эти интенции не находят себя в новой идентичностной сетке, относительно универсалистичной в применении к мировоззрению современного, образованного и обладающего личным самосознанием индивидуума. Очевидно, что такой сеткой и становится национальное сознание, проистекающее из Мифа и идеологии, на его основании строящейся.

Ценностная составляющая индивидуума такого плана выражена достаточно слабо. Существуют, помимо уходящих в небытие советских норм и представлений, относительно локальные, но очень широкие по совокупному охвату ценностные системы, наподобие дворовой или уголовной, которые действуют и в обычных легальных локальных сообществах, выстраивающихся из тех, кто в детстве и юности принял именно такие этические квазикодексы. Однако в целом представление о ценностях формируется по мере социализации в атомизированном обществе, что не добавляет порядка и адекватности ценностям, формирующимся вне целостной мировоззренческой системы.

К этому стоит добавить и ярко выраженные индивидуализм, личностное самосознание у сегодняшнего поколения взрослых людей. Будучи вынужденными самостоятельно отвечать на множество этических вопросов, каждый индивид формулирует свою личную этическую карту и, понимая ее сложность и неоднозначность, как правило, толерантен к другим картам аналогичного формата, но другого содержания. Иными словами, мы видим накопление своего рода когнитивных и психических предпосылок для выстрела новых мировоззренческих, относительно универсалистичных идентичностных рамок.

Личность такого состава, оказываясь в ситуации этнической мобилизации, не просто адаптируется либо противостоит новым условиям жизни, но стремится актуализировать свои психические интенции в новой мировоззренческой рамке. Этот драматический сам по себе процесс зависит своим протеканием от крена модели мобилизации: архетипической либо инстинктивной. Первый крен эти интенции, рвущиеся к выходу, облекает паутиной рефлексии и задает им сложно управляемое, но выверенное направление осуществления, что своим следствием имеет осуществление важнейших социальных перемен более прочно и меньшей кровью, нежели крен в инстинктивную сторону: этот крен, в свою очередь, дает большую свободу чистой энергии, но часто направляет ее в разрушительное русло. С другой стороны, сетка самосознания у личностей, попавших под действие модели мобилизации, кренящейся в сторону инстинкта, будет более простой и однозначной, что добавляет устойчивости новой матрице национального самосознания.

Далее, сформируем модель реакции индивида на изменение символического пространства его жизни в ситуации национального строительства. Прежде всего отметим, что индивид с вышеуказанными характеристиками тяготеет к восприятию новой универсалистичной мировоззренческой матрицы, но сила тяготения зависит от того, как матрица (выраженная в идеологии, как правило) дает пространство для воплощения его наиболее сильных психических интенций. Поэтому смешные результаты имеет камлание некоторых евразийских шаманов на Империю: интенции, с ней связанные, выразились полностью и соответствующие потоки психической энергии истощились. И поэтому все большую силу влияния приобретает «освободительное» мифологическое поле.

При этом модели мышления и поведения, сформированные ранее, продолжат работать, что порождает специфичный формат мобилизации, который мы видим, например, в значительном по масштабам краундфандинге, свойственном обоим сторонам донбасской мятежевойны. Отметим также, что хаотичное пространство универсального сегмента мировоззрения рождает постоянный тяжелый невроз, и хаотичное, распадающееся символическое поле аморфного постсоветского миропонимания становится хорошей базой, удобрением для рождения, развития новой национальной идентичностной матрицы. В свою очередь, ярко выраженное индивидуальное самосознание ищет не растворения, а воплощения, что приводит к крайне сложному составу дискурсивной формации национализма. Эта сложность либо органично сочетается с простой и эффектной системой символов, ценностей и идеологий мобилизуемых национальных конструктов, либо входит с таким конструктом в конфликт, находящий снова социальное выражение: здесь примером может стать попытка государства РФ мобилизовать общность, номинально разделяющую российскую идентичность и систему ценностей, декларируемых этим государством, когда официозно-патриотический конструкт был принят лишь частью общества, но вызвал и яростный протест других его частей.

Читать дальше