Дмитрий Семакин - Россiяне на Сандвичевыхъ островахъ (1815-1817), или Похожденiя доктора Шеффера. Документальная историко-авантюрная трагикомедия в четырёх актах

Судите сами. Одно перечисление реальных фамилий некоторых действующих лиц – Баранов, Подушкин, Тараканов etc. – у вашего покорного слуги, простите, вызывает устойчивые ассоциации с Гоголем, Салтыковым-Щедриным или даже с Козьмой Прутковым. Да и сюжет, в котором вышеупомянутые персонажи участвуют, тоже, по-моему, вполне достоин пера великих сатириков. С вашего позволения я продолжу эту аналогию и дальше – и мы увидим, что некоторые характеры и повороты этой истории будто придуманы самим автором «Ревизора», «Мёртвых Душ» и «Записок Сумасшедшего».

То же касается и жанра всего повествования.

Во всём мире исторический эпизод, описываемый в этой книжке, называют «гавайской авантюрой русских» (или «русской авантюрой гавайцев» 2 2 Именно так – «Russia’s Hawaiian Adventure 1815—1817» (автор Richard Pierce; 1964) и «Hawaii’s Russian Adventure: A New Look at Old History» (автор Peter Mills; 2002) – называются два основных труда по интересующей нас теме. Эти замечательные исследования уважаемых учёных Ричарда Пирса и Питера Миллза на какое-то время стали для вашего покорного слуги настольными книгами (вместе с отсканированной копией дневника («журнала») доктора Шеффера). ). Или «аферой доктора Шеффера» – по имени главного героя.

Георг Антон Алоизиус Шеффер (он же Егор Николаевич фон Шефер, он же – впоследствии – Жоржи Антониу) стал протагонистом этой истории, в общем, случайно. Провидению-режиссёру почему-то так было угодно – волей высокопоставленного местного начальника – выдвинуть на авансцену спектакля человека из задних рядов; статиста, не очень готового к первым ролям. Хотя и стремившегося к ним иногда.

Являясь – по глубинной сути своей – замечательной помесью Чичикова и Хлестакова (а иногда и Поприщина), Егор Николаевич Шеффер, конечно, абсолютно русская фигура, словно вышедшая из-под пера Гоголя. Хотя при этом он – стопроцентный этнический германец (франконец), взращённый европейской культурой и цивилизацией. Тевтонец – но с российским характером. Немец с русской душой. Что толкало вас прочь от родных земель, ваше благородие коллежский асессор герр доктор Шеффер?

Питая склонность ко всякого рода каламбурам и прочему коверканью слов, автор – в шутку, неофициально и «средне-орфографически» (если так можно выразиться) – предложил бы именовать гавайское приключение немецкого доктора, состоящего на российской службе, не иначе, как… «ШЕФ Е РА».

Афера + Шеффера = шеф е ра. Именно это сложносочинённое словечко со всей его шипяще-фыркающей фонетикой, на мой взгляд, вполне точно отражает суть происходящего. И даже претендует на то, чтобы стать особым поджанром (по аналогии со своим синонимом – термином «прохиндиада»): повесть- шефера , например?

Конечно же, я это не всерьёз. Дабы не отпугнуть читателя незнакомым выражением, а, напротив, привлечь интригующим, в качестве определения жанра автор и сочинил этот длинный и витиеватый подзаголовок, напоминающий не только об удивительных романах Даниеля Дефо, Джонатана Свифта или Жюля Верна, но и о тех самых постановках театра эпохи ампир – в духе времени: «Документальная историко-авантюрная трагикомедия в четырёх актах – с экзотическими дальними странствиями, с дерзновенными прожэктами , коварными интригами, пальбой и всякими глупостями, но, к счастью, без геополитических последствий».

Назвать книгу я поначалу намеревался «Атувай». Так многие в конце XVIII – в начале XIX веков именовали Кауа‘и – гавайский остров, на котором, в основном, и происходит действие. Кстати, именно так – «Атувай: Россияне на Сандвичевых островах (1815—1817)» – мой замысел и обозначался в конкурсе грантов Программы Фулбрайт, в котором стал одним из победителей, и о котором я расскажу отдельно и подробно – позже.

Однако события «шеферы» разворачивались не только на Атувае – а ещё и на Овиги (Большом острове), Вагу (О‘аху) и немного на Онегае (Ни‘ихау). При всей моей страстной любви к Кауа‘и, остальные Гавайи я обожаю не меньше – и потому озаглавливаю книжку именно так:

(Да не покажутся дотошному читателю эти даты – вкупе с заголовком – надписью на надгробной плите неудавшейся авантюры)

Обратите внимание на дореволюционную орфографию. Автор намеревается обильно цитировать большое количество исторических документов – причём так, как они есть: с ятями, ерами, фитами и ижицами. Тѣхъ, кого подобный пріёмъ съ непривычки настораживаетъ, я призываю не спѣшить – и, съ упоеніемъ наслаждаясь стариннымъ правописаніемъ, совершить языковое путешествіе въ прошлое. Увѣряю васъ: уже черезъ пару страницъ вы перестанете спотыкаться о закавыченный текстъ, набранный другимъ шрифтомъ, начнёте чувствовать вкусъ времени и – хотите вѣрьте, хотите нѣтъ, – услышите живой голосъ давно ушедшей эпохи…