Дмитрий Гутнов - Популярный обзор русской истории - VI—XVII вв. Издание 2-е, исправленное и дополненное

Однако историки не были бы учеными, если бы так легко приняли на веру все обстоятельства вышеизложенного летописного рассказа и не занялись бы его всесторонней проверкой. А вопросов, с которыми они столкнулись сразу же после начала этой работы, было великое множество. Например, кто были те варяги, столь охотно согласившиеся на призывы славян? Кем был в действительности досточтимый Гостомысл, определивший своим советом судьбы русской государственности на ближайшую тысячу лет? Откуда конкретно пришли варяжские князья в русскую землю и пр. И вот, сравнивая между собой сведения древнейших русских летописей, варяжских хроник, византийских и арабских источников, исследователи пришли к следующим заключениям.

Варяги, совершавшие в IX – XI вв. торгово-грабительские походы по всему северному побережью Балтийского моря, были частыми гостями и в славянских землях. Поэтому говорить о том, что первый раз славяне столкнулись с ними только в 862 г., по крайней мере, смешно. Мало того, сохранившиеся летописи свидетельствуют, что многие из известных нам сегодня славянских племенных вождей даже поступали к ним на службу. Так, незадолго до призвания варягов местная славянская знать, поступившая до того к варягам в услужение, подняла восстание против своих новых хозяев. С другой стороны, более искусные, нежели славяне, в мореходстве, ремеслах, военном деле и торговле, варяги несли с собой не только разрушения, но и новые знания и умения.

Нет ясности и по вопросу о том, кем был все-таки Гостомысл? По одним источникам – это легендарный новгородский старейшина, по другим – посадник или даже князь. По спискам более позднего (XVI в.) времени, он удостаивается славы основателя Новгорода. А в ряде других летописей ему приписывается и весьма древняя (в девяти коленах княжеская) родословная. По этим же данным у Гостомысла было три сына и три дочери. Сыновья погибли в войнах. Дочери же были выданы замуж. Причем одна из них, по имени Умила, была отдана за западнославянского (по другим данным – варяго-финского) князя. По изложению Иоакимовской летописи, Гостомысл перед смертью указал, что наследовать ему должен сын его средней дочери Умилы, выданной замуж за варяжского князя. Этот сын и был Рюрик. Наиболее авторитетный источник того времени – «Повесть Временных лет» кратко сообщает, что князя было решено идти искать за море, к варягам.

Впервые научную разработку всего этого комплекса древнерусских легенд и сказаний предприняли члены недавно открытой Петром I Санкт-Петербургской академии наук Г. З. Байер, Г. Ф. Миллер и А. Л. Шлецер. Они попытались рассмотреть их через призму научно-рационалистической точки зрения, используя методы исторической и филологической критики старых русских летописей. Прочтя в исторических документах, которые они совершенно справедливо выделили как древнейшие, вышеописанную фабулу начала русской истории, они заключили, что коль скоро легенда о призвании варягов является старейшим сказанием в древнейших летописях, то она и наиболее адекватно отражает объективную истину. Таким образом, легенда о призвании варягов получила научную легитимность.

На основе этого заключения указанные ученые даже выдвинули специальную концепцию возникновения русской государственности, которая впоследствии получила название «Норманской теории». Для своего времени эта теория стала заметным фактом научной жизни и опиралась на передовые для своего времени методы исследования исторических документов.

Однако, помимо чисто научного содержания, в норманской теории присутствовал и вполне осязаемый политический контекст. Дело в том, что идея о привнесении в Россию государственного начала из Европы не имела первоначально уничижительного смысла для самосознания русской элиты, созданной петровскими преобразованиями. Петр I в своих реформах широко пользовался услугами иностранных специалистов в тех областях, где собственных не хватало или же не было вообще. Многие отрасли молодой отечественной промышленности, образования, культуры, государственного управления были созданы иностранцами или при их активном привлечении. Среди них было много немцев, которых, как известно, Петр очень привечал. Более того, создавая свою империю, первый русский император много сделал, дабы разрушить образ своей обновленной державы как преемницы Византии, желая занять достойное место в европейской истории. И здесь преемникам Петра на русском престоле, разделявшим эти его идеи, норманская теория, декларировавшая зримую связь русской государственности с европейской традицией, пришлась как нельзя кстати.