Абдулбер Мухутдинов: Интеллектуальная история России: курс лекций

Древнерусский летописец с особой тщательностью описал праздник, устроенный Владимиром Святославичем после победы над печенегами в 996 г.: «Праздновавъ князь дний 8, и възращашеться Кыеву на Успенье святыя Богородица, и ту пакы сотваряше праздникъ великъ, сзывая бещисленное множество народа». Для больных и нищих он приказал развозить еду и питье по улицам города. У себя же в резиденции «устави на дворе въ гриднице пиръ творити и приходи боляромъ, и гридемъ, и съцьскымъ, и десяцьскымъ, и нарочитымъ мужемъ, при князи и безъ князя: бываше множьство отъ мясъ, отъ скота и отъ зверины, бяше по изобилью отъ всего» [39] Повесть временных лет… С. 55–56. .

Летописец указывает на любовь этого князя к своей дружине и заботу о ней. На пиру охмелевшие дружинники жалуются князю, что им приходится есть деревянными ложками, князь, конечно, исправляет эту несправедливость. После чего летописец приводит правило взаимоотношения князя со своей дружиной, при котором тот советуется с ней по социально-политическим, военным и правовым вопросам: «Егда же подъпьяхуся, начьняхуть роптать на князь, глаголюще: “зло есть нашимъ головамъ! Да на ясти деревянными лъжицами, а не сребрянными”. Се слышавъ Володимеръ, повеле исковати лжице сребрены ясти дружине, рекъ ище: “якоже дедъ мой и отець мой доискася дружиною злата и сребра”. Бе бо Володимеръ любя дружину, и съ ними думая о строе землянемъ, и о ратехъ, и уставе землянемъ» [40] Там же. .

Нельзя исключать, что древнерусский летописец подчеркивал и ставил в добродетель такие черты характера Владимира

Святославича еще и оттого, что имел перед глазами библейские примеры царствований Давида и Соломона. Священное Писание сообщает о разделе царем Давидом добычи для старейшин, о раздаче народу продуктов питания: «…и раздал всем Израильтянам, и мужчинам, и женщинам, по одному хлебу, и по куску мяса, и по кружке вина». Сыну своему Соломону он завещал сажать за свой стол приближенных, «чтоб они были между питающимися твоим столом» [41] 1 Цар. 30: 26; 1 Пар. 16:3; 3 Цар. 2: 7. . Соломон следовал заветам отца, он устраивал пиры и праздники, на которые приглашал много людей, и, как в последующем Владимир, только в «восьмой день Соломон отпустил народ» [42] 3 Цар. 3: 15; 8: 2, 65–66. . Царь собирал к себе начальников и старейшин, а в Книге притчей Соломоновых прямо указывается, что от множества советников, в том числе и старейшин, растет благосостояние земли [43] См.: 2 Пар. 1: 2; Прит. 11: 14; 13: 10; 15: 22; 31: 23. .

Западноевропейские средневековые книжники также прибегали к подобного рода конструированию добродетелей. С. де Грегорио, интерпретирующий сюжеты средневековых текстов о жизни и деятельности короля Альфреда (англосаксонский король второй половины X в.), замечает, что писатели акцентировали внимание на его религиозности и благочестии. Внимательное изучение этих сообщений дает понять, что «благочестие» этого героя не более чем конструирование «благочестия». Поэтому для современного исследователя представляет интерес не история добродетелей короля, а сложный процесс жизни самих текстов, т. е. история функционирования «благочестия» в письменных памятниках, рисовавших далекую от реальности картину жизни средневекового короля [44] См.: Gregorio, Scott de. Texts, Topoi and the Self: a Reading of Alfredian Spirituality // Early Medieval Europe. 2005. Vol. 13. No. 1. P. 79–96. .

Следующий интересный сюжет летописи отнесен древнерусским книжником ко времени князя Владимира Святославича и несет в себе определенную практичность, упакованную в легендарную оболочку. Мы ведем речь о так называемой легенде о «белгородском киселе». Летописец сообщает, что во время отсутствия князя Владимира в Киеве (он находился в Новгороде) подступили к Белгороду печенеги и «не дадяху вылезти изъ города и бысть гладъ великъ въ городе». После решения веча о сдаче города нашелся один старец, который предложил хитрость: собрать остатки овса, пшеницы или отрубей и сделать болтушку, из которой варят кисель в больших кадушках, предварительно закопав их в землю. Пригласили нескольких печенегов и на их глазах сварили кисель, заявив: «Почто губите себе? Коли можете перестояти насъ? <���…> Имеемъ бо кормлю отъ земле. Аще ли не веруете, да узрите своима очима». Печенеги отведали этого чудесного киселя, поведали соплеменникам о неиссякаемых запасах пищи в Белгороде и «въсташа отъ града, въсвояси идоша» [45] Повесть временных лет… С. 56–57. .

Д.С. Лихачев заметил, что в этом рассказе «чувствуется народная основа… главным героем выступает простой русский человек, своей личной инициативой освобождающий Русь от ее врагов» [46] Лихачев Д.С. Комментарии // Там же. С. 467. . Однако нам представляется, что это не просто легенда, а развернутый легендарный рассказ, построенный на основе «мудрого» и «важного» примера из Священного Писания. Об осаде города и хитрости одного их горожан есть свидетельство в Библии. На ее страницах Екклесиаст свидетельствует: «Вот еще какую мудрость видел я под солнцем, и она показалась мне важною: город небольшой, и людей в нем немного; к нему подступил великий царь и обложил его и произвел против него большие осадные работы; но в нем нашелся мудрый бедняк, и он спас своею мудростью этот город» [47] Еккл. 9: 13–15. .