Николай Дубровин - История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Обещая последователям все, что, по понятию чеченца, составляет прелесть жизни, то есть разбой, соединенный с богоугодным делом обращения неверных на истинный путь, Мансур грозил карой тем, кто не последует его учению и советам.

«Кто не поверит моим словам, – говорил он, – и останется в прежнем заблуждении, тот не удостоится быть среди войска. Таковые вынуждены будут возвратиться в свои дома, где встретят их малолетние дети, станут укорять их и плевать в глаза. Пристыженные детьми, пойдут они за войском, но не найдут его, точно так же как не сыщут и своих домов. Оставшись без крова, они будут искать убежища в казацких городках. От Кумы я пойду по русским селениям, и каждый из моих последователей должен иметь с собой небольшой медный кувшин, чтобы в пути по земле Русской черпать им воду из рек, которые от того пересохнут, а зачерпнувший будет иметь воды для себя и для лошади на целый месяц. Когда настанет время сражаться, каждый из вас получит от меня по небольшому ножу, который при взмахе против христиан будет удлиняться, колоть и рубить неверных, а против могометан скрываться. Ни пушки, ни ружья неверных не будут вредить нам, а выстрелы их обратятся на них самих. Все жители русских селений последуют нашему закону. Скрывшиеся у русских наши единоверцы будут вынуждены также следовать новому учению, ибо те, кто сего не исполнят, будут разрублены нами надвое, причем одна половина тела обратится в собаку, а другая – в свинью».

Суеверные до крайности чеченцы верили предсказаниям, тем более что случившееся вскоре после начала пророчества землетрясение принято было народом за чудо, предсказанное новым учителем. Во втором часу дня 12 и в ночь на 13 февраля на Кавказской линии слышен был подземный гул и ощущалось колебание земли, следовавшее от гор на равнину. Колебание было настолько сильно, что вода в Тереке волновалась, как будто от жестокой бури. Землетрясение ощущалось в Моздоке, Науре, Григориополисе, Екатеринограде, в Павловской, Мариинской и Георгиевской крепостях. Охватив значительное пространство, оно навело ужас на все туземное население. Чеченцы видели в нем гнев Божий, исполнение предсказаний Мансура, число последователей которого после этого происшествия значительно увеличилось. Жители Алды решили разрядить ружья в доказательство готовности прекратить кровную месть, перестали курить табак, пить бузу, стали одеваться так, как одевался сам Мансур, – в платье турецкого покроя – и организовали вокруг него особую стражу в пятьдесят человек. Из них двадцать занимали караул у ворот, пятнадцать находились постоянно на дворе дома и пятнадцать в сенях. Сверх того алдинцы постановили оберегать все пути сообщения со стороны России [157].

Положившись на слова предсказателя, многие деревни стали готовиться к походу, шили знамена и говорили, что пойдут с Мансуром к ингушам для обращения их в мусульманство и отыскания какого-то древнего Корана, будто бы хранящегося у ингушей. Алдинцы уверяли, что Омар-хан Аварский прислал Мансуру письмо, в котором, высказывая сочувствие пророку, писал ему, что получил от Порты в подарок шубу и саблю с требованием, чтобы он, собрав войска, соединился со всеми единозаконными. Омар-хан обещал через две недели сам побывать в Алды и условиться о дальнейших действиях.

Происшествие в Алды скоро стало известно и в соседних аулах. Чеченцы с разных концов спешили побывать в Алдах сначала из любопытства, с намерением проверить ходившие слухи, а впоследствии – чтобы удостоиться видеть пророка. Последний скрылся в своем доме и редко показывался народу. В дни общественных молитв или праздников он выходил в белых одеждах и под покрывалом. Любопытство прибывших по большей части оставалось неудовлетворенным, и, не видав пророка, они обращались с расспросами о нем к тем, кто его окружал и был им избран. Естественно, в интересах последних было рассказывать об учителе как о человеке необычайном и отмеченном перстом Божиим. Придавая каждому слову и движению таинственность и допуская к себе лишь немногих, преимущественно тех, свидание с которыми могло принести ему пользу, Мансур весьма успешно шел к своей цели. Рассказы о его святой жизни, его предсказаниях и т. п. быстро распространялись, видоизменялись, преувеличивались, и скоро про Мансура стали рассказывать необычайные вещи. Одни говорили, что пророк видел во сне, будто он упал с небес и так сильно закричал, что вся деревня слышала, другие уверяли, что он был мертв и потом воскрес и что это обстоятельство он сам предсказал своим братьям.