Николай Дубровин - История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4

Связи его не искренние с Сурхай-ханом казыкумыхским (здесь больше известным под именем Хамбутая), ныне восстановленным, потому что Сурхай-хан есть один из храбрейших и сильнейших владельцев лезгинских в Дагестане, и они, ревнуя взаимно один другого к силе и могуществу, никогда не могут иметь между собою искренней связи.

По свойствам же того Ших-Али-хана, по деятельности его и интригам, полезнее для России унижать и ослабевать его, давая знаки покровительства имеющему претензии на Дербент are Али-Беку, или, буде можно, под видом помощи, ввести гарнизон в Дербент, а со временем и отдалить его Ших-Али-хана, восстанови слабейшего и не столь предприимчивого агу Али-Бека. Сей же, имея необходимую нужду в подпоре России, может быть полезнее видам ее.

Гусейн-хан бакинский: как человек он более слаб, легковерен, удобно водим чиновниками своими, скорее трус, нежели храбр и недальновиден, удален от предприимчивости и вял в делах своих.

Связи его с Мустафою-ханом шемахинским основаны на личной и необходимой выгоде. Не имея никакой собственности, кроме города Баку, подпора бакинскому от ширванского хана столько нужна, сколько человеку пища. К тому же некогда бакинские (ханы) были данниками ширванских.

Польза России сохранить его в достоинстве хана только тогда может быть действительна, когда будет введен в Баку наш гарнизон, без чего он не может служить видам России, будучи так слаб, что и помышлять о сопротивлении другим ханам не смеет, следовательно, и к понижению их силы и могущества неспособен.

Мир-Мустафа талышинский хан: о свойствах его говорить нечего, для того, что, сравнив его с бабою, все о нем сказано. Связей не имеет, потому что его все презирают и за слабейшего почитают.

Польза России от него малая, по местному его положению за Курою, в непроходимых почти горах, и влияния на дела ханов, на левом берегу владеющих, никакого не имеет.

Между тем он может самую малую помощь подавать нашим купцам, торгующим в Реште и Энзелях.

Мустафа-хан ширванский (шемахинский): храбр, хитер, умерен в расходах и оттого любим чиновниками. Любит охоту, довольно славолюбив, предприимчив и не менее Ших-Али-хана осторожен, а в военном деле искуснее его.

Связи его с покойным аварским ханом, на ханское достоинство его возведшим, продолжаются и доднесь с чиновниками молодого хана. Также потаенные имеет связи с карабагскими ханами, то есть нахичеванским Калбалы-ханом и Джеват-ханом ганжинским, и ищет в Баба-хане.

Мог бы полезен быть для России, если б в душе своей не носил ненависти к ней, а также и страшась покровительством оной лишиться Сальян. Впрочем, кто бы ни был шемахинским ханом, но всегда нужен для России, относительно сообщения Грузии с Бакою или Каспийским морем к распространению торговли.

Сурхай-хан казыкумыхский: весьма храбр, почтен от всего Дагестана, непримиримый враг христиан, тверд и осторожен.

Связи его теснейшие были с аварским ханом, сколько по соседству, столько и по взаимному почтению, впечатленному храбростью и силою обоих.

Польза России требует, чтоб он искал войти в подданство, хотя бы по примеру других, и надлежало пожертвовать некоторою суммою, ему пожалованною, ибо, по случаю приобретения Грузии, для обеспечения ее от набегов и в облегчение наших войск оное мнится быть необходимым.

Прочие же, как аварский хан и кадий табасаранский, по юношеству их, недостойны еще внимания, а надлежит посредством их способных чиновников ими управлять».

Такова характеристика лиц, с которыми князь Цицианов принужден был иметь дело. Поддерживая для безопасности Грузии мирные сношения с ханами, князь Павел Дмитриевич сознавал также и то, что прочность положения нашего в этой стране зависела от безопасности сообщения ее с остальною Россией.

В то время все проходы в Грузию заняты были разными племенами горских народов, необузданно диких, живших грабежом и разбоем, нападавших на проезжающих и нередко вовсе прерывавших сообщение.

Кроме опасностей на дороге, ведущей в Грузию, жители пограничных селений немало терпели от набегов и хищничества народов, населяющих хребет Кавказских гор. Дагестанцы и лезгины беспрерывно вторгались в Грузию; соседи их, чеченцы, осетины и даже кабардинцы, производили грабежи, как по дороге, ведущей в Грузию, так и по сю сторону хребта на Кавказской линии. Они врывались в наши границы, грабили селения и уводили в плен жителей. Западнее их и ближе к Черному морю поколение черкасского народа также хищничало и грабило своих соседей, черноморских казаков.