Николай Дубровин - История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

27 февраля главнокомандующий перешел в селение Какабети, где присоединился к нему полковник Степанов, выступивший с отрядом из Караагача. Отряд этот состоял из сборных команд и образовался при следующих условиях: при первом известии о восстании в Кахетии была отправлена из Пховели в Телаву рота 9-го егерского полка. На пути следования в селение Вакиры и Анаги рота была окружена значительною толпою неприятеля и, не будучи в состоянии пробиться к Телаву, принуждена была отступить к Караагачу, куда прибыла и штаб-квартира Кабардинского полка из Бодбисхеви. 12 февраля прибыл также в Караагач и майор князь Орбелиани, с двумя ротами Кабардинского полка и с одним орудием. Войска эти имели крайний недостаток в продовольствии. В течение двенадцати дней, с 11 по 23 февраля, они питались одним ячменем, заготовленным для лошадей Нижегородского драгунского полка.

В таком критическом положении полковник Степанов, принявший начальство над всеми собравшимися в Караагаче, как только узнал о прибытии маркиза Паулуччи в Ханши, тотчас же двинулся на соединение с главнокомандующим. Последний предписал Степанову остановиться в Сагореджо и наблюдать за общественным спокойствием, а сам двинулся к селению Велисцихе. У селения Чумлаки маркиз Паулуччи встретил, 1 марта, мятежников, бывших под предводительством царевича Григория. Рассеяв толпу, главнокомандующий объявил жителям соседних деревень, что если кем-нибудь будет сделан хотя один выстрел по русским войскам, то деревня будет предаваема огню. Вместе с тем он потребовал выдачи царевича Григория, скрывшегося у анцугских лезгин.

6 марта Григорий был представлен главнокомандующему анцугским старшиною Али-ханом [27] Из предписания генерал-майору барону Клодту, 6 марта 1812 г., № 304. , отвезен в Тифлис, помещен в нижнем этаже дома главнокомандующего, а впоследствии отправлен в Россию. «Сей царевич, – доносил маркиз Паулуччи [28] Графу Румянцеву от 18 марта 1812 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 77. , – весьма важен не по личным своим достоинствам, коими, к счастью, не одарен от природы, но по уважению, каковое народ здешнего края имеет к его происхождению…

Опытом же народного легковерия и той истины, что необходимо нужно для спокойствия здешнего края удалить отсель все то, что только носит на себе имя происхождения от бывшего грузинского царственного дома, может служить то, что сей царевич, не имеющий никаких особенных достоинств, оставленный без внимания моими предместниками и даже у самих грузин до сего случая мало имевший уважения, вдруг, при открывшейся революции, начал играть между ними важную роль и, по ослеплению народа, которое, однако же, обнаруживает их всегдашнюю привязанность к прежнему царскому правлению, был с радостью принят мятежниками, провозглашен царем Грузии и предводительствовал толпами бунтовщиков».

Предводительство это хотя и было безуспешно, но с покорностью Григория беспорядки в Грузии не были еще прекращены, и главнокомандующий принужден был спешить к Телаву, осажденному огромною толпою инсургентов.

В самом начале волнений толпа вооруженных окружила Телав и 9 февраля потребовала от русских властей, чтобы они оставили город.

«Господа телавский комендант и исправник! – писали инсургенты [29] Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 97. . – Клянемся вам Богом, святым крестом и Евангелием, мы все, здесь собравшиеся, что если последуете сему нашему совету и мирно выйдете, то как против нашего брата и отца не согрешим, так и вам ничем не повредим и против вас не согрешим. Где только были войска: в Кизике (Сигнахе), на Арагвах, в Сагореджо по сю сторону Куры, в целой Кахетии, также в Карталинии, везде их истребили и нигде уже нет русских, и где таким образом покорились, то благополучно освободились. Клятвою вас уверяем, что по выходе получите мир, и если сему совету не последуете, то, исполнивши долг свой, отныне мы ничего не пришлем вам сказать. Ведь вы видите, эти войска все против вас собрались; верьте, у вас помощи уже никакой нет, – не умирайте!»

Запершаяся в Телаве команда и представители русской власти предпочли однако же умереть, чем сдаваться, и предложили собравшейся толпе разойтись по домам. Восставшие отказались исполнить этот совет и 13 февраля отправили новое требование сдать им город и крепость.

«Комендант, исправник, и вообще собравшиеся в крепости! – писали они. – Письмо ваше мы получили и, что советовали – все уразумели, которое было писано по глупости; мы давно вас знаем и не обманемся, как ребенок. Будьте уверены, что не только мы против вас, но все наши братья, целая Кахетия и Карталиния за ваше зверское притеснение восстали против вас; нам с вами мириться невозможно, довольно: более не обманемся. Знайте и то, что маркиза казахцы убили в Сала-Оглы; в Кизике войска ваши истреблены кизикцами и джарцами, так равно в Ворчало, в Карталинии, на Арагвах и Сагореджо – вам более помощи нет.