Владимир Алексеенко - Шпионский арсенал. История оперативной техники спецслужб

Терзая себя мыслями об ответах на предстоящие вопросы, я не заметил, как автобус остановился, и все пассажиры прошли через стеклянные двери внутрь территории, показывая стоящим вдоль узких проходов строгим молодым людям свои пропуска. Я же не знал, что делать, и повернул направо к небольшому домику с красивой вывеской «Научный центр исследований» и далее более скромной — «Бюро пропусков». Внутри на столике стояли телефоны, я набрал известный мне номер, сообщил о прибытии в первый раз, и мне ответили, что за мной придут. Через 10 минут появился мой сопровождающий, он оказался таким же молодым парнем, как и я. Весело посмотрев, он пожал мне руку, спросил: «Владимир Николаевич?», затем провел меня через охрану, и далее по дорожке среди белых березок мы вышли к необыкновенно красивому 6-ти этажному зданию с овальным козырьком над центральным входом. Фойе цокольного этажа из светло-серого мрамора показалось мне, как в современном по тем временам театре. В глубине фойе располагался уютный журнальный киоск с красивой продавщицей средних лет с элегантной прической и в нарядном платье. Мы поднялись на финском лифте на верхний 6-ой этаж, и меня посадили в коридоре в уютное кресло перед огромным витражом, через которое открывался красивый вид на МКАД в окружении еще зеленого леса.

Просидев в кресле около часа и не дождавшись приглашения, я заглянул в кабинет секретаря, который выделялся по интенсивности заходивших и выходивших из этого помещения сотрудников. Приветливая дама-секретарь попросила меня подождать еще немного, и через несколько минут меня пригласили в просторный кабинет руководителя, который с улыбкой встал мне навстречу, пожал руку и произнес:

— Добро пожаловать, Владимир Николаевич, в особый секретный отдел ЦК КПСС.

Здание ПГУ КГБ СССР (из архива Keith Melton Spy Museum)

Ноги мои стали слегка ватными, и руководитель, Евгений Иванович, в красивом темно-синем костюме, видя мое замешательство, вовремя пригласил меня сесть в кресло. А сам вернулся за свой большой рабочий стол с аккуратно разложенными бумагами и, сидя, некоторое время пристально с улыбкой меня рассматривал. Я же, собравшись с духом, довольно бодро выдавил слова благодарности и добавил, что горжусь оказанным мне доверием и постараюсь его оправдать. Евгений Иванович улыбнулся еще раз и начал спрашивать меня об институтской учебе и практике, моей специализации и увлечениях. Ему явно понравились радиомонтажные навыки, полученные мною еще в школе и затем на институтской кафедре радиотехники. Потом были расспросы о семье, родителях и родственниках жены.

Позднее я узнал, что моя служба началась в 14-ом отделе Первого главного управления КГБ (ПГУ КГБ), а вовсе не в ЦК КПСС, и я долго ломал голову, почему руководитель озадачил меня таким приветствием? Мне рассказали, что Евгений Иванович до службы в КГБ занимался партийной работой, а затем был рекомендован кураторами из ЦК КПСС возглавить отдел оперативной техники разведки: именно так назывался 14-ый Отдел ПГУ в служебных документах Комитета. А столь необычное приветствие в мой адрес оказалось его шуткой — проверкой молодых сотрудников, приходивших в отдел под его «крыло».

Забегая вперед, скажу, что в первые несколько лет моей службы в отделе я услышал много высказываний в адрес нашего руководителя. Они были большей частью доброжелательными и, по моему мнению, совершенно справедливыми. Конечно, были и те, кто носил обиду на Евгения Ивановича, чья партийная выучка иногда не давала ему смелости идти к руководству ПГУ для защиты «штрафника» от увольнения, например, офицера, напившегося на рабочем месте, устроившего скандал за границей или грешившего любовными утехами на стороне. Но такие единичные случаи были как ЧП, поскольку дисциплина офицеров ПГУ, прошедших тщательные кадровый и партийный отборы, была намного более строгой и осознанной, чем у офицеров других управлений КГБ, и это не было секретом.

Как я убедился на собственном опыте, работа за границей была серьезной и всесторонней проверкой для офицеров КГБ да и для всех сотрудников советских представительств. Бытовавшая в советские времена поговорка: «Я бы с ним в разведку не пошел» или, наоборот, «Я бы с ним пошел…» — была совершенно справедливой. Заграница проверяла людей, как настоящий детектор лжи или рентгеновский аппарат, который мог просвечивать человека насквозь. Однако бывало и так, что руководители баловали своих любимчиков, не обращали внимание на критику в их адрес, что иногда заканчивалось весьма печально. Но об этом более подробно в других главах.