Валерий Киселев - И как мы только победили… Великая Отечественная в статьях журналиста

«Гонят по шоссе колонну наших пленных – конца не видно, я лежу в кустах у дороги, и охраны – только впереди два автоматчика. Ну почему же, – думаю, – никто не бежит!»

«У нас из полка, когда в окружение под Брянском попали, почти все украинцы домой подались…»

Зачем знать такую правду о «дружбе народов»?

Давно мне не дает покоя история гибели одного нашего батальона на Соже в Могилевской области (того самого, чьи черепа можно собирать до сих пор). Батальон погиб в считанные минуты. Долго считали, что все погибшие были героями, и только много лет спустя, когда удалось разыскать единственного оставшегося в живых, выяснилась правда: гитлеровцы расстреляли всех, когда солдаты подняли руки, вместо того, чтобы отбиваться.

Мало ли было случаев в 41-м, когда рота немецких автоматчиков разгоняла наш батальон, полки бежали от десятка-другого танков, и нельзя винить в этом одних генералов.

А тем, кто не сдался в плен и не погиб, приходилось драться и за них, на пределе человеческих сил, когда от отчаяния на белый свет смотреть не хотелось.

И ломались тогда даже герои. Знаю историю одного артиллериста, подбившего 9 немецких танков и представленного за это к званию Героя Советского Союза. Впрочем, он об этом не знал, потому что в одном из боев не выдержал ада и сбежал, до конца войны отсиживался дома в погребе. А в полку всю войну на его подвигах воспитывали молодых солдат…»

До какого же предела может дойти человек?

«Расстреливали как-то одного солдатика, не помню уж и за что, так он говорит трибуналу: «Да что вы меня смертью пугаете, когда мне жить страшнее».

На реке Красивая Меча в Тульской области в ноябре 41-го всего лишь 150 человек полка А. Шапошникова целую неделю отбивались от полнокровного немецкого, усиленного танками. И выстояли. Я специально, после того как изучил документы и опросил оставшихся в живых, ездил на места тех боев. Чистое поле, до сих пор кое-где окопчики. По всем военным понятиям невозможно было здесь устоять. Так я и не понял, как же тогда остатки измученного до предела полка дальше гитлеровцев не пустили.

Можно привести массу примеров, когда небольшая группа, и даже один человек, на войне делала то, что не под силу целой роте, а то и батальону. Хотя как часто бывало, что героизм одного был вынужденным результатом или следствием чьей-то безалаберности, глупости, а то и подлости. У гитлеровцев геройства было меньше, может быть, потому, что больше порядка. Да и довели они наших солдат своими зверствами над мирным населением до того, что те в бою не щадили себя. Столько мне порассказывали солдаты, что можно только удивляться, как это они вообще кого-то в плен брали. А часто и не брали. Кровь за кровь.

«Сдалось нам как-то человек с полсотни немцев, одни мальчишки-фольксштурмовцы. Вести в плен, так нас всего пятеро, да и тогда задачу не выполним. Завели в овраг и – по паре гранат…»

«Когда мы вошли в Германию, все удивлялись, как хорошо живут немцы. Не понимали: зачем же они на нас напали, у нас же нищета по сравнению с ними. Потом, когда они перестали нас бояться, стали обзывать свиньями и говорили: «Вот вы нас сейчас грабите, но пройдет время и все равно мы будем жить лучше, чем вы».

Так оно и оказалось.

А вот драма жизни одного знакомого артиллериста: в 41-м в окружении попал в плен, остался жив, но «за измену Родине» угодил в ГУЛАГ и отсидел 8 лет. За 8 подбитых танков. Наград – никаких. А недавно пишет мне, что дочь его забрала внуков и уехала насовсем в Германию. Какой же он победитель?

А сколько я знаю старых солдат, которые завидуют своим погибшим друзьям: не могут они никак принять жизнь после победы, которая обернулась так незаметно поражением. Да и какая же это победа, если в освобожденных ими землях и странах сносят памятники нашим полководцам, оскверняют могилы, торжествуют те, кто был тогда недобит. В бой шли под красными знаменами, а сейчас на праздниках – под напоминающими власовские. Сейчас уже не съездишь запросто к другу в Ригу или во Львов, а если и собрался, то помни совет: «У нас с наградами по улицам лучше не ходить».

И это все – тоже отголоски войны. Может быть, надо было тогда, в 45-м, меньше жалеть, а может быть, и наоборот – уйти домой сразу, как победили. Тогда, наверное, и не чувствовали бы побежденными себя сейчас.

«Никто не забыт и ничто не забыто», «О войне – только правду» – какие правильные, но затертые призывы. Правда о прошлом бывает не нужна времени нынешнему. И будет ли она нужна будущим поколениям, захочется ли им знать ее? Потому что все, что бы ни писали о войне ее участники, – правда. И про кровь, и про смерть, дурость генералов, трусость солдат, героизм одиночек и целого народа. Только у каждого она своя, эта правда. У генерала, больше представляющего ее по карте с красными стрелочками, и солдата, месяцами не вылезавшего из окопа. Это только Победа у нас – «одна на всех».