Владимир Зензинов - Пережитое

Теперь торжествовал я. Все документы были мне возвращены - в звании горного инженера Фридриха Басра я теперь был утвержден властью самого всемогущего исправника.

Еще несколько раз пришлось мне посетить исправника, чтобы поддержать с ним добрые отношения (каждый раз он угощал меня чаем с вареньем!) и порой я оказывался то в трагическом, то в комическом положении.

- Я очень рад, Фридрих Фридрихович, - сказал он мне однажды, - что встретился со специалистом. За время своего пребывания здесь я собрал довольно большую минералогическую коллекцию и был бы вам

очень благодарен, если бы вы мне эти минералы определили. Кстати, у меня есть и золотые самородки - не потрудитесь ли вы определить, какую ценность они из себя представляют?

Вперед, не надо робеть! И я с важным видом стал рыться в его ящиках с минералами... Вот когда мне пригодился прочитанный мною в тюрьме учебник Неймайра по геологии в двух томах! И я смело наделял все эти камушки такими минералогическими названиями, какие только мне приходили на память. Порой я не знал русского названия и тогда заменял его немецким - исправник Попов немецкого языка не знал...

Все сошло прекрасно: серпантин, агат, малахит, серебро-свинцовая руда, боннер эдельштейн, фрейбергер гляссштейн...

Но наступила очередь золотых самородков - это были невзрачные на вид грязные камушки, тяжелые на вес. Я подошел к окну, каждый камушек брал на руку, с важным видом взвешивал его в руке, царапал ножом, несколько раз пробовал даже на зуб... Исправник следил за моими действиями с любопытством и, как мне показалось, с удивлением. Не знаю, так ли определяют ценность самородков настоящие горные инженеры, но если бы мои приемы кому-нибудь показались странными, у меня было готово объяснение: я кончил Горную Академию в Германии, а Бог их знает, этих немцев, какие там у них могут существовать странные приемы...

Был и такой трагикомический случай. За мной и моим помощником, конечно, очень ухаживали местные купцы. Угощали нас охотой, обедами с выпивкой (я доходил до шести рюмок, но чувствовал, что дальше идти становилось уже опасно!). Пригласили меня к местному купцу Сивцеву на торжественный обед. Кроме меня, было приглашено еще человек десять знатных гостей и среди них старый казак, бывалый и опытный золотопромышленник Рассыпаев, похожий на огромного медведя.

Я уже раньше слышал о нем и именно потому, что он был опытным золотоискателем, старался избегать встреч с ним - по причинам вполне

понятным. А теперь он оказался моим сотрапезником! И во время обеда он вдруг спросил меня (через стол) почем в этом году ("сей год", как он выразился) было золото? Я знал многое о золотопромышленности, у Гориновича в Якутске просмотрел даже несколько книг по этому делу, но к такому простому вопросу не был подготовлен и совершенно не знал что ответить... Я не только не знал цен золота, но не знал даже, как цена золота определяется - Бог его знает, это золото, определяется его цена по пудам, фунтам, по золотникам или унциям?..

Мне это было совершенно все равно и я был глубоко равнодушен к цене этого проклятого металла, но сейчас чувствовал лишь одно, что из-за этого глупого вопроса могу тут же при всех провалиться - и холодный пот покрыл меня. Но я сделал вид, что припоминаю...

- Цена золота... цена золота... в этом году она несколько упала... Вы ведь помните, - обратился я к казаку, - в прошлом году она стояла в... - и я вопросительно посмотрел на Рассыпаева.

- Да, как же, как же, - сейчас же охотно подхватил он, - в прошлом году она стояла в 78 рублях.

- Вот, вот - совершенно правильно, - подтвердил я. - А в этом году она не превышала 76 рублей 55 копеек и падала даже до 74 рублей.

"Слава Богу, - вздохнул я про себя с облегчением, - проехало благополучно!" Но я и до сих пор не знаю, какое количество этого проклятого золота в 1907 году ценили в 74 рубля...

Наше пребывание в Охотске затягивалось. Прошло десять дней, а желанного парохода всё не было. Нам надо было торопиться. Как знать, а вдруг в Якутске догадаются, и губернатор пошлет в Охотск казака с запросом к исправнику, не приезжали ли в Охотск какие-нибудь подозрительные люди? А то вдруг проболтается о встрече с нами в тайге между Якутском и Охотском молодой казачишка и его рассказ наведет кого-нибудь на вредные мысли?.. Ведь весь наш расчет был построен на том, чтобы никому даже в голову не могло придти, что мы - беглые политические ссыльные... Надо было придумать что-нибудь Другое.

В Охотск в течение ряда лет, по соглашению, приходили из Японии парусные шкуны, которые закупали на побережье кету, тут же на месте солили ее и осенью отвозили в Японию.