Алексей Ковальчук - Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

Пока же приходится констатировать явный недостаток внимания отечественной историографии к экономическим проблемам, стоявшим перед Российской империей в этот период. Он отчетливо просматривается и в недавно вышедших коллективных трудах.

В первую очередь следует назвать новейшее издание, посвященное реформам на протяжении российской истории [25] Реформы в России с древнейший времен до конца XX в. Т. 1–4. М.: РОССПЭН, 2016. . Раздел, посвященный реформам Екатерины II, отчетливо отразил все достоинства и недостатки современного знания о происходивших в данный период реформационных усилиях верховной власти. К несомненным удачам можно отнести стремление к преодолению ряда застарелых историографических стереотипов, в частности при изложении хода и результатов губернской реформы, которую в действительности никак нельзя считать прямым ответом на пугачевщину. На этот счет в разделе приводятся емкие и аргументированные доводы.

Однако страницы, на которых освещаются экономические преобразования, оставляют немало вопросов. При заметных попытках уйти от некоторых прежних ошибочных суждений тем не менее в целом этого сделать не удалось. Основной недостаток обусловлен очевидным дефицитом специальных исследований. Но имеются и просчеты другого рода, вызванные скорее небрежностью и невнимательностью. Взять хотя бы июльский указ 1762 г. Он, правда, упоминается, но без какой-либо связи со своим якобы «двойником», указом Петра III от 28 марта того же года, легко доступным в ПСЗ. А ведь оба указа явились заметными вехами во всей экономической политике правительства, став прологом дальнейшего реформирования всей экономической системы. Не говоря уже о фактическом провозглашении в них норм экономической свободы, о которой в разделе вообще не упоминается.

Имеются и явные фактические ошибки, особенно бросающиеся в глаза. Впрочем, они опять-таки проистекают от общей неразработанности темы, но от этого не перестают быть ошибками. Утверждение (пусть и в виде предположения) о невнимании Екатерины II к проблеме преодоления диспропорции между численностью сельского и городского населения [26] Реформы в России с древнейший времен до конца XX в. Т. 2. XVIII – первая половина XIX в. С. 242. не соответствует действительности. Императрица в своих первоначальных замыслах, изложение которых опубликовано [27] См.: Ковальчук А. В. Новые идеи и замыслы экономических преобразований Екатерины II в первые годы правления // Вестник РГНФ. 2014. № 2. , даже выдвигала план строительства малых городов именно ради создания слоя свободных ремесленников, без которых считала невозможным дальнейшее развитие мануфактурной промышленности.

Трудно полностью принять оценку гильдейской реформы Екатерины II, предложенную в данном многотомнике. Наверное, и сама императрица, приступая к реформе, до конца не осознавала всех последствий предпринимаемого ею шага – одного из самых значимых деяний, осуществленных в годы ее правление. Однако спустя почти два с половиной столетия настает пора посмотреть на реформу другими глазами. Она отнюдь не ограничивалась улучшением качественного состава гильдейского купечества, хотя и в этом, безусловно, ее немалое значение. Но гораздо важнее созданный прецедент – переход к созданию нового предпринимательского слоя на основе принципа свободной конкуренции. В этом – квинтэссенция реформаторских усилий императрицы, итог провозглашенной ею политики экономической свободы (не всегда замечаемый не только ее современниками), благодаря которым в 80–90-е гг. XVIII в. происходила быстрая ломка прежних отношений и возникновение еще достаточно неустойчивого, хрупкого экономического режима, являвшегося предвестником складывания буржуазных отношений. На конкретные показатели протекавшего процесса, в том числе статистические, имеющиеся в современной научной литературе и по неизвестной причине оставшиеся незамеченными в данной итоговой работе, указывать даже как-то неловко.

Пробелы отечественной историографии особенно заметны на фоне многочисленных трудов зарубежных коллег применительно к эпохе Просвещения, авторов которых можно причислить к отдельному цеху «историков-экономистов», по определению Дж. Мокира, сделанному в специальном обзоре [28] Мокир Дж . Меркантилизм, Просвещение и промышленная революция // Terra Economicus. Ростов н/Д., 2006. Т. 4. № 1. С. 7–31. . В данном объединении можно даже распознать отдельные течения, особенно со времени выхода едва ли не ставшего классическим двухтомника Э. Хекшера «Меркантилизм» [29] Heckscher E. F. Mercantilism. Vol. I–II. L.: George Allen and Unwin, 1955. . Среди них в последние десятилетия особенно заметным становится институциональное направление, увязывающее происходившие в обществах экономические изменения с возникновением и утверждением политических институтов.