Алексей Ковальчук - Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

Предпринятая в конце 80-х гг. ушедшего столетия по инициативе в первую очередь Л. В. Милова попытка возродить интерес к фундаментальным дискуссионным проблемам социально-экономической истории, в частности к проблеме первоначального накопления в России, успехом не увенчалась. Хотя поначалу, казалось, ей был дан заметный импульс в виде откликов на появление во многом этапной монографии В. И. Буганова, А. А. Преображенского и Ю. А. Тихонова «Эволюция феодализма в России» [12] Буганов В. И., Преображенский А. А., Тихонов Ю. А. Эволюция феодализма в России. Социально-экономические проблемы М.: Мысль, 1980. . Начать широкую и продолжительную дискуссию на страницах ведущих научных журналов не удалось, несмотря на все имевшиеся предпосылки [13] Орлов А. С. Вопросы социально-экономической истории в книге «Эволюция феодализма в России» // Там же. 1982. № 3; Павленко Н. И. О некоторых спорных вопросах социально-экономического развития России в XVII – первой половине XIX в. // История СССР. 1984. № 3; Милов Л. В. О российском типе генезиса капитализма // Новая и новейшая история. 1987. № 2; Преображенский А. А. XVII столетие и генезис капиталистических отношений в России // Там же. 1989. № 2. .

Видимо, причиной этого стало не только постепенное снижение заряженности полемического потенциала прежних лет. Происходило заметное изменение общественной обстановки в целом на фоне стремительной потери былых идеологических и методологических ориентиров. Общество, вступавшее в фазу острого экономического и духовного кризиса, нуждалось в осмыслении и переосмыслении накопленного опыта и знаний. Общественным наукам требовались новые методологические опоры.

С неминуемым отказом от использования некогда утвержденного в качестве единственно верного марксистского диалектико-материалистического метода познания явлений прошлого стало отходить на второй план и прежде подчеркнутое внимание к экономическим проблемам общества. Не в последнюю очередь оттого, что так называемый примат экономики над прочими сферами общественной жизни, или экономический детерминизм, случалось, принимал довольно грубые, а иногда и гротескные формы. Естественно, в новых условиях ему не нашлось применения.

Неизбежно последовал постепенный пересмотр прежних представлений о социальной структуре докапиталистических обществ. Господствовавший прежде сугубо классовый подход, признававший деление общества на классы и отдельные социальные группы, начал уступать место более гибкому сословному делению, предполагавшему изучение различных внутри- и межсословных связей, т. е. как горизонтальных, так и вертикальных.

Практическим выражением такого подхода стало появление новых плодотворных исследований, посвященных российскому купечеству. Взгляд на него осуществлялся в разных ракурсах – генеалогическом, социокультурном, с точки зрения взаимоотношений с разными институтами государственной власти [14] См., напр.: Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества (Из истории формирования русской буржуазии). М.: Наука, 1988; Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. М.: Археографический центр, 1999; Купеческие дневники и мемуары конца XVIII – первой половины XIX в. / под ред. А. В. Семеновой (рук. проекта, сост., подг. текста, вступит. ст. и коммент.). М., 2007. .

Заявленный в начале 90-х гг. прошлого столетия переход к рыночным отношениям в экономике потребовал перестройки вузовских учебных дисциплин и сопровождался всплеском интереса к истории мировых экономических учений, включая русскую экономическую школу как отдельное самостоятельное направление. Появляется невиданное ранее количество специальной учебной литературы разного качества и содержания – учебников, учебных пособий, специальных лекционных курсов. Отнюдь не все из них отличались глубоким знанием предмета и привлечением даже известных и давно опубликованных источников, не говоря уже об использовании новых документальных материалов. Зато вошедшие в обиход в качестве своего рода клише общие характеристики и оценки впоследствии лишь бесконечно перелицовывались и многократно тиражировались, перекочевывая из работы в работу [15] В качестве примера можно назвать лишь некоторые из наиболее типичных: История экономических учений. Ч. I. История русской экономической мысли: учебное пособие. М.: Мир книги, 1997; Белихин В. Г. История экономических учений. М.: Сирин, 2002; Воробьев Ю. Ф., Семенкова Т. Г. Особенности становления и характерные черты «русской школы» экономической мысли. М.: Ин-т экономики РАН, 2000; Залывский Н. П. Михаил Васильевич Ломоносов и экономическая наука России. Архангельск, 2001; Зайцева Л. И. Первый русский экономист и мыслитель – Иван Тихонович Посошков. М.: Ин-т экономики РАН, 1995; Очерки истории российской экономической мысли / под ред. акад. Л. И. Абалкина. М.: Наука, 2003. . Представления об отечественной школе экономической мысли в XVIII в. стали замыкаться в основном на одних и тех же персоналиях – А. Л. Ордин-Нащокине, И. Т. Посошкове, B. Н. Татищеве, М. В. Ломоносове, А. Т. Болотове, М. М. Щербатове, А. Н. Радищеве. При этом из поля зрения непостижимым образом выпало немало таких заметных фигур, как, например, И. А. Третьяков, C. Е. Десницкий, Я. П. Козельский, А. Я. Поленов. Иными словами, наблюдался определенный регресс даже по сравнению с исследованиями недавнего прошлого (работами А. С. Бака, С. М. Троицкого). Более того, совершенно игнорировались, в первую очередь в трудах ученых-экономистов, заметные и весьма «свежие» документальные публикации о В. Н. Татищеве [16] Василий Никитич Татищев. Записки, письма. 1717–1750 / под ред. А. И. Юхта. М.: Наука, 1990. , целый цикл статей А. И. Юхта в «Исторических записках» о нем как о крупном государственном деятеле и, наконец, его же великолепная монография «Государственная деятельность В. Н. Татищева» [17] Юхт А. И. Государственная деятельность В. Н. Татищева в 20-х – начале 30-х гг. XVIII в. М.: Наука, 1985. .