Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

16 декабря 1994 года на приеме в посольстве США мы вежливо беседовали с А. Гором. Рядом с вице-президентом США — наш посол в Вашингтоне Ю. Воронцов. Подошел С.Н. Красавченко.

— Господин Гор! Вот вы предоставляете огромные кредиты коммунистическому Китаю. Россия, в отличие от Китая, демократическая страна, а нам вы выделяете кредитов на порядки меньше.

А. Гор уверенно пояснил:

— Для выделения кредитов нам требуются серьезные правовые основания.

— Так скажите, что необходимо, и мы завтра же издадим соответствующий указ.

Ответ Гора меня не просто порадовал, я почувствовал глубочайшее удовлетворение. Гор, когда ему перевели вопрос, засмеялся и покачал перед собой отрицательно указательным пальцем:

— Н-е-е-т! Нет! Нам нужны законы!

Хорошая пощечина любителям указного права! Жаль, что свидетелей разговора было немного. С. Красавченко был растерян, Ю. Воронцов ухмылялся.

9 июля 1998 г. у меня состоялся серьезный разговор с новым исполнительным секретарем СНГ Б.А. Березовским. Он пригласил меня как зампреда Государственной Думы, курирующего отношения с парламентами стран СНГ, в свой деловой офис.

Белоснежная с позолотой мебель, длинный переговорный стол. Б. Березовский предложил чай и стал меня убеждать, что нахождение Б. Ельцина на посту Президента России — это катастрофа. Необходимо немедленно менять Ельцина, он же совершенно недееспособен.

Если сказать, что я изумился, то значит не сказать ничего. Отмалчиваться я не стал:

— Борис Абрамович, а не вашими ли усилиями Ельцин не так давно посажен в кресло Президента? Не вы ли своими деньгами, своим «голосуй или проиграешь» легализовали его якобы переизбрание?

— Был не прав. Но надо исправлять!

Однако тему я не поддержал, да и собеседник не вызывал доверия. Я пришел не для пустого разговора, а понять, чего ожидать от прихода Березовского на пост в СНГ.

Хозяин кабинета с энтузиазмом принял мою подачу, и стал объяснять всю важность незыблемости границ Российской Федерации. Особо он педалировал тему о границах на Кавказе. Чем меня просто вывел из себя:

— Борис Абрамович, вы что, так и не поняли, что такое Россия? Какая незыблемость границ?! Россия — это не бывшая РСФСР, это прежний Советский Союз! Мы говорим о реинтеграции послесоветского пространства именно потому, что мы воссоздаем разрушенную целостность. Мы пытаемся ускорять объединение России и Белоруссии в единое государство, но к этому процессу надо подключать Украину, Казахстан, непризнанные государства. Мы не сможем осуществить экономическую реформу, если не будем представлять границ нашего экономического и таможенного пространства. Не границ РФ, а границ истинной России! Не желает Грузия объединяться с Россией — Бог с ней, но тогда надо отдельно спросить Абхазию, Аджарию, Южную Осетию.

— Сергей Николаевич, вы толкаете нас к войне. Наша задача, чтобы границы 1991 года между республиками стали незыблемы!

— Да нет, Борис Абрамович, ваша и наша задача диаметрально противоположны — мы сообща должны исправить решения 1991 года, должны собрать тех, кто понимает, что вместе и достойней, и выгодней, кто понимает, что мы один народ.

— Вы экстремист, Сергей Николаевич! Все надо делать тоньше, без территориальных претензий.

Мы так ни до чего и не договорились. Провожая меня до самого выхода, Б. Березовский вновь поднял тему недееспособного Ельцина, но я холодно попрощался и вышел.

И это был очередной чиновник, ответственный за укрепление Содружества независимых государств! Воистину, во главе конторы ритуальных услуг поставили одесского гробовщика.

На другой день мои знающие коллеги по парламенту спросили, где я встречался с Березовским. И, узнав, что на Новокузнецкой, 40, пришли в ужас:

— Да ты что, он же там всех своих собеседников записывает!

Я хмыкнул:

— Да пусть хоть публикует стенограмму. Я говорил, отвечая за каждое свое слово, он — вряд ли.

С приходом Б. Березовского в Исполком СНГ гниение этой организации ускорилось.

Хочешь не работать всю жизнь? Полюби свою работу!

Все годы моей депутатской жизни, оставаясь вузовским человеком, я продолжал работать на родной кафедре в Омском университете, то читая спецкурсы, то работая с дипломниками и аспирантами. Однако, с течением времени познакомился и со многими юристами в Москве. Особенно горжусь дружескими отношениями с воистину выдающимися учеными Д.А. Керимовым, С.А. Авакьяном, И.А. Исаевым, М.Н. Марченко, Г.В. Мальцевым, Т.М. Шамба. З.А. Станкевич вообще стал моим близким другом и политическим соратником.