Зная, что Устинья будет соблюдать его интересы и что она находится под охраной постоянного караула, Пугачев избрал дом Бородина складочным местом всего награбленного имущества [125] В разное время в дом Бородина для хранения было прислано: денег серебряною монетой 2 тыс. руб.; 9 фунтов серебра толщиною в большой палец и длиною в пол-аршина и более; 9 ковшиков серебряных вызолоченных, таких, какие обыкновенно жаловались казакам высочайшими особами; сорока, низанная жемчугом; маленький медный сундучок, в котором лежало множество ширинок, канаватных, а сверху кушак мужской золотой и стояла целая банка, насыпанная жемчугом; здесь же находилась и коробочка с шестью парами серег с подвесками и каменьями и четыре кольца золотые. Сундук, в котором лежали: один стакан золотой и 15 серебряных, перстень, о котором Пугачев писал Устинье, что стоит 500 рублей; два перстня с красными камешками, два больших серебряных подноса и 40 серебряных ложек. Сверх того, в зале Устиньи стояли семь огромных сундуков, в которых находились: в № 1 – материи кусками и 25 серебряных чарок; в № 2 – мужские бешметы и казачьи уборы с позументом; в № 3 – двадцать шуб мужских и женских; в № 4 – меха лисьи и беличьи; в № 5 – серебряные стаканы, чарки, подносы и подсвечники; в № 6 – бобры, кумачи и китайки; в № 7 – белье, выбойки и домашняя мелочь. Кроме этих сундуков, в кладовой на шесте висело много шуб и других вещей, как мужских, так и женских.
.
Устинья жила в городке скромно, тихо и почти никуда не выходила. Время она проводила преимущественно в беседе со своими фрейлинами и подругами, а мужской персонал бывал в ее горнице редко. Толкачев, с отцом Устиньи и Денисом Пьяновым, «как стражи ближние ее здоровья», жили в том же доме, но в отдельном помещении, и с нею вместе обедать «они не осмеливались», а обедали с Устиньею фрейлины и иногда жена Толкачева. Ежедневно поутру приходил к ней атаман Каргин или вместе со старшинами и рапортовали о состоянии постов. Устинья выслушивала их рапорты, и «хотя принимала всех ласково, однако ж никого не сажала». По праздничным дням все представители власти приходили к ней на поклон и целовали руку [126] Показание Никиты Каргина 14 мая 1774 г.; Показание Устиньи // Гос. архив, VI, д. № 467 и 506.
.
– Не дайте меня в обиду, – говорила она обыкновенно пришедшим, – ведь от государя на ваши руки я отдана.
Когда Каргин или его помощники спрашивали приказаний Устиньи, она всегда отклоняла от себя всякое вмешательство в дела.
– Мне до ваших дел никакой нужды нет, что хотите, то и делайте.
Имея категорическое приказание самозванца держать Симонова в блокаде и сохранять учрежденные посты без всякой отмены, Каргин буквально исполнял приказание, и осада гарнизона не выражалась никакими особенно энергическими действиями со стороны казаков. Они построили несколько новых батарей и баррикад, но постройки эти не усилили блокады и не причиняли особого вреда гарнизону. Видя, что овладеть укреплениями казакам очень трудно и почти невозможно, Перфильев старался вступить в переговоры и имел свидание с капитаном Крыловым, высланным для этой цели из ретраншемента полковником Симоновым. Перфильев старался убедить Крылова, что Пугачев не самозванец, а истинный государь Петр III, и гарнизону необходимо сдать ретраншемент.
– Долго ли вам противиться батюшке нашему государю Петру Федоровичу? – говорил Перфильев. – Пора вам образумиться и принести покорность.
– Перестань ты, Перфильев, злодействовать, – отвечал Крылов, – и быть участником в злых делах разбойника, которому вы служите. Помянул бы ты Бога и присягу свою в верной ее императорскому величеству службе и старался бы исполнить то высочайшее повеление, с коим ты отправлен из Санкт-Петербурга от всемилостивейшей государыни.
– Меня нечего увещевать и учить, а послушай-ка лучше моего совета. Я знаю, с чем я послан от государыни, да мне там сказали, что будто бы батюшка наш донской казак Пугачев, но вместо того это неправда. Приехав к нему, я нашел, что он подлинный государь, так не могу злодейства предпринять против законного нашего государя. Да что и вы стоите, ведь ежели не сдадитесь, так после вам худо будет, а лучше признайте свою вину и принесите покорность: батюшка вас простит и пожалует. Ты здесь капитан, а у него, может быть, и генералом будешь. Пожалуй, не сомневайся, право, он подлинный государь. Да чего больше говорить, у него в Берде служит коллежский асессор из Симбирска, так ему лучше нашего можно знать, кому он служит – государю или нет? Итак, сами рассудите: когда государь с государыней не согласны, так нам нечего в их дела вступаться – они как хотят между собою, а нам лучше сторону держать государя, потому что мы еще прежде присягали ему верно служить.
Читать дальше