Евгений Додолев - Брежнев, почти танкист. Попытка переворота 10 сентября 1982

До своего 60-летнего юбилея в декабре было пара непростых месяцев – Брежневу предстояло побороться. Со всей своей аппаратной изощренностью должен он награждать одних и задвигать других. Хвалить и наказывать. Возносить и подставлять. Миловать и карать. Его «ЗИЛ» мотался по Москве со скоростью полтораста километров (такой моды раньше не было), но не за счет этого, конечно, обходил он конкурентов и претендентов.

***

В одной из ТВ-бесед для канала «Ностальгия» вспоминали 1966 год спрезидентом «Известий» Владимиром Мамонтовым.

– В 1966-м, когда вам было 14 лет, во Владивосток с важным визитом приезжал Брежнев, помните это?

– Да, он тогда наградил Приморский край орденом Ленина. Я еще помню визит Хрущева – тогда я совсем еще ребенком был. Именно тогда он снизил коэффициент дальневосточникам до 1.2. Старшее поколение помнит. Вообще визит Хрущева как-то ярче запомнился. Он проехал по городу стоя в открытой машине и махал шляпой. Машина была черная, Никита Сергеевич – в белом костюме. Он только что вернулся из Америки, был веселый и отменил коэффициент. Он узнал, что Владивосток на широте Сочи и страшно похож на Сан-Франциско. Решил, что мы очень хорошо живем, что здесь всегда так хорошо и тепло. Ему отвечали, что просто повезло с погодой, но коэффициент он все равно отменил.

"Никита Сергеевич – в белом костюме".

А мне запомнился потрясающий эпизод – мы стояли вдоль дороги, махали и радовались. Машина Хрущева ехала медленно, был кортеж мотоциклистов, и вдруг какая-то женщина бросилась к машине и успела сунуть свернутую в трубочку бумажку подвернувшемуся человеку из сопровождения. Потом родители говорили, что она сумела просунуть Хрущеву жалобу.

Не помню, чтобы кто-нибудь к Брежневу прорывался.

Он приезжал два раза во Владивосток, второй раз была его историческая встреча с Фордом, когда он был уже совсем старенький. А потом еще на БАМ такой же старенький приезжал – и, как известно, пошел не в ту сторону и его повернули.

Он вышел и пошел неожиданно. Он же вообще был такой человек – заводной, решительный, – встал и пошел совсем не туда, куда надо было. И прошел достаточно длинный путь, пока остальные решали – «А что теперь делать?». Побежали – вернули, потому что встречающие стояли в другой стороне, а он шел по перрону вдоль поезда и думал о чем-то своем. Это была его историческая встреча с Джеральдом Фордом, и владивостокцы, кстати, всегда с гордостью об этом вспоминают. Как всегда, проклинают Хрущева из-за отмены коэффициента.

Джеральд Форд с женой.

***

Можно назвать это застоем, но менялось многое. Режим, железно подтверждая угрюмую добродетельность тотальной нищеты, сухо консервировал методику дачно-антикварного обогащения немногих. «Здесь усталость зовется работой» именно с 60-х. Не важно, сколько ты сделал, главное – отбыть свое на рабочем месте. Ханжество заботливо контролировалось парторганами, а военные траты бесконтрольно рвались вверх, оставляя неряшливые прорехи не только в бюджете, но и в ожиревшей нравственности разросшегося генералитета. Складывалась новая генерация руководителей, новая школа политического мышления. Требования общественной пользы не декларировались в узком кругу, парадная модель оставалась запечатанной в кавычки «Правды». А на народ было… Впрочем, забыл, народ и партия едины…

В ту пору бытовал анекдот. Почему, спрашивают генсека, так голодно при переходе от социализма к коммунизму? «М-м, а в дороге, м-м, никто кормить не обещал..».

Было бы смешно, если бы не так долог был путь.

«Но этот путь – наш», – плачет Гребенщиков.

Дмитрий Ольшанский в 2018 году писал:

«Принципиальное отличие нынешнего российского и советского режимов от дореволюционного русского состоит в том, что советский и российский работают как фабрики самоотрицания.

Кем бы ни были наши начальники – старыми большевиками, сталинскими упырями, брежневскими дедами, ельцинскими гангстерами или звездами КГБ-фитнесса, – они никогда не передают свои должности, ценности и проблемы детям.

Их трудная жизнь – интриги, гулаги, пропаганда, «брошен на сельское хозяйство», «оказался шпионом», «я ударник коммунистического труда», компания Байкалфинансгрупп из рюмочной Лондон, целина, БАМ, Беломорканал, приватизация, пытки бутылкой из-под шампанского, штурм Грозного, мы партия реальных дел и прочее «бабе цветы, дитям мороженое – не перепутай», – все это делается и превозмогается только для того, чтобы дети и внуки вышли вон из этого мира и зажили совсем другой жизнью.