Коллектив авторов - Латышские стрелки в борьбе за советскую власть

Занимались мы и сбором оружия. Старая армия стихийно разваливалась. Солдаты ехали домой, захватив с собой винтовки и даже разобранные пулеметы. Между тем в оружии нуждались рабочие отряды, которые отправлялись на фронт защищать Петроград. Мы окружали вокзалы и отбирали у уезжавших солдат оружие.

Почти ежедневно у Смольного собирались отряды вооруженных рабочих, которые, получив от представителей правительства задание и выслушав напутственные речи, уходили на защиту Петрограда. Видя, что нередко на фронт отправляются люди, почти не сведущие в военном деле, мы попросили послать туда нас. Нам ответили от имени Ленина, что Петроград – тоже фронт; это нас успокоило.

Почти круглые сутки в Смольный для выяснения разных вопросов приходили солдаты, рабочие и крестьяне. Многие из них шли просить совета у В.И. Ленина. Я видел Владимира Ильича очень часто. Бросалось в глаза, что он никогда не ходил медленно, не спеша.

Несмотря на то что Владимир Ильич был очень занят и хорошо знал, что каждый солдат нашей роты, находящийся на посту, знает его лично, он всегда подходил к постовому с заранее приготовленным пропуском, показывая этим пример дисциплинированности и уважения к несущему службу. Пищу Владимиру Ильичу носили с той же самой кухни в Смольном, с которой выдавали ее и нам, солдатам.

В марте 1918 года наша рота вместе с правительством переехала в Москву (в Кремль). По пути мы охраняли правительственные поезда. В Кремле рота была реорганизована в 1-й латышский коммунистический батальон. Здесь мы выполняли ту же работу, что и в Смольном.

В Москве особенно вызывающе вели себя эсеры и анархисты. Однажды я участвовал в разоружении анархистской банды, занимавшейся грабежом и разгулом. Анархисты, занявшие какой-то особняк, заперли ворота и предупредили нас, что, если мы попробуем ломиться, они ответят огнем. Мы немного отошли, и один из наших стрелков подложил под ворота взрывчатку. После взрыва не осталось ничего ни от ворот, ни от стекол в окнах особняка. Видя, что шутить с ними не станут, анархисты один за другим стали выходить на улицу. Всего их набралось человек двести. В особняке мы нашли много оружия, большие запасы разных продуктов, много вина.

В июле 1918 года мы участвовали также в ликвидации мятежа левых эсеров. Этот враг был более опасным. Эсеры пригласили нас принять участие в совместном с ними собрании в одной из школ за стенами Кремля. В приглашении нам предлагалось явиться без оружия, а мы без оружия почти никогда не ходили; кроме того, само это мероприятие эсеров вызывало подозрение. Выяснилось, что эсеры хотели ослабить охрану Кремля, но это им не удалось. Стрелки на эсеровское собрание не пошли, а поднятый эсерами мятеж вскоре был подавлен. После ликвидации этого мятежа я стоял однажды на посту у кабинета Владимира Ильича. Проходя мимо, Ленин дал мне «Правду» и сказал, чтобы я прочитал статью о предательстве эсеров. После обуздания анархистов и подавления мятежа эсеров в Москве стало гораздо спокойнее.

В Кремле я имел возможность прослушать доклад Ленина о международном и внутреннем положении. Владимир Ильич говорил без конспекта, ясно, понятно и очень убедительно, простым языком.

Во второй половине 1918 года наш батальон был реорганизован в 9-й латышский стрелковый полк. В Кремле нас сменил интернациональный батальон, и мы уехали на фронт.

В первом бою мы встретились с белоказаками. Из поезда мы вышли на станции Новохоперск и, перейдя через реку Хопер, двинулись в наступление. Вместе с нами шли китайские добровольцы. В первый день мы заняли три населенных пункта, во второй – два. После этого нас перебросили на Поворинский участок фронта. Там мы атаковали станцию Алексиково и после ожесточенного боя взяли ее.

Комитет 7-го Бауского латышского стрелкового полка получил телефонограмму от Исполнительного комитета латышских стрелковых полков (Исколастрела), в которой полку предписывалось занять город и железнодорожную станцию Валмиера, чтобы задержать движение войсковых частей, верных Временному правительству, с фронта в Гатчину, где находился Керенский.

Члены полкового комитета сообщили командиру полка подполковнику Мангулу содержание телефонограммы и ждали его указаний. Мангул, основательно подумав, ответил: «Как до сих пор я был командиром полка, вашим старшим офицером, отцом и учителем, так и впредь я остаюсь с вами. Я признаю Советское правительство и выполню распоряжение Военно-революционного комитета» [5] В 1919 году Мангул перешел на сторону белых. . Члены полкового комитета просили Мангула немедленно отдать соответствующие приказы командирам батальонов и начальникам команд и частей, что и было сделано без промедления. Командиров 1-го и 2-го батальонов штабс-капитанов Фрица Биркенштейна и Эвалда, командира 7-й роты штабс-капитана Муйжелиса, отказавшихся выполнить приказы и распоряжения Военно-революционного комитета, арестовали. Арестовали и других 35 офицеров, которые заявили, что признают только Временное правительство и подчиняются приказам командира корпуса. Арестованных офицеров мы отвезли в Валмиеру и заключили в тюрьму. Там они вначале отказывались принимать солдатскую пищу, плевали в котелки, требовали, чтобы им готовили на офицерской кухне, и предлагали деньги, чтобы в городе им купили колбасы и белого хлеба. Вскоре, однако, господа офицеры вынуждены были смириться со своим положением.